Хроники Аскета. Вторжение

Примерно так проходили мои тренировки с Палачом. Впрочем, псионика считалась малоперспективной: любой чужак с легкостью блокировал воздействия человека, поэтому нас тренировали с упором на собственную защиту и обнаружение врага. Предполагалось, что более эффективными окажутся знаки.

Что это такое, сказать никто не мог. Просто с началом Вторжения первые псионы обнаружили закономерность: перед сильными воздействиями некоторые чужаки создают невидимые обычными людьми энергетические конструкции, использование которых приводило к странным и зачастую кровавым результатам. После множества неудачных попыток удалось скопировать самый распространенный знак, а затем и использовать его против тварей. Знаки различались между собой сложностью создания и энергетической наполняемостью. Как объяснял Плетка, для создания знака требовались дисциплина, чтобы запомнить знак, терпение, чтобы построить его, и высокая наполняемость оболочки. Впрочем, известные сейчас знаки поглощали не более двадцати единиц.

Если расшифровать это высказывание, то дисциплина требуется из-за сложности запоминания знака. Каждый знак существует в своем «пространстве», и воспринимать его глазом бессмысленно: в ход идут интуиция и новоприобретенные пси-способности.

После того, как знак «расшифровывался» человеческим разумом и переводился в доступный для понимания вид, требовалось время для его воспроизведения. Сначала псиону необходимо создать матрицу, для чего и требуется высокая наполняемость оболочки – энергия берется оттуда. То есть чем выше наполняемость, тем чаще можно создавать знаки. Судя по всему, у чужаков дело обстояло так же. И только после того, как матрица создана, ее начинают «напитывать» – заливать энергию для активации знака. Откуда берется энергия, значения не имеет: нас учили использовать внешние источники – воздух, природу, космос, людей, – чтобы не растрачивать оболочку попусту. Но в случае необходимости можно использовать в качестве аккумулятора собственное тело, хотя усталость от таких способов возникает страшная.

Сейчас людям было известно шесть знаков первого уровня, существовали и более сильные, но пока что скопировать их не удалось. Первый знак, который мне удалось освоить, «Воздушная стена», останавливал летящие объекты и делал стрелковое оружие малоэффективным. По сравнению с телекинезом, это более легкий и надежный способ остаться в живых – Воздушная стена выдерживала не пару-тройку выстрелов, а целый автоматный магазин. Особой любовью пользовались огненные шары, или файрболы, чьи простота, высокая убойная сила и низкая себестоимость высоко ценились всеми псионами базы. Кстати говоря, начальство не поощряло самовольного изучения знаков, считая это слишком опасным. Правильно считало, если говорить откровенно.

Сразу после того, как я создал свой первый знак, меня вернули в нежные объятия старшины Котельникова. Теперь в дополнение к основным занятиям – довольно напряженным – мне два часа приходилось заниматься по составленной им программе. Должен сказать, что старшина всегда старался совместить полезное с полезным. Он не заставлял подтягиваться, отжиматься и делать тому подобные физические упражнения. Вместо этого я бегал километров на пять, проходил полосу препятствий, без устали махал шестом или коротким мечом длиной сантиметров семьдесят. Последний входил в наше штатное вооружение, доказав свою полезность против слабоуязвимых огнестрельным оружием существ. Помню, в первый день удивлялся – зачем он нужен…

Свободного времени оставалось часов шесть – едва хватало, чтобы выспаться. Организм продолжал перестраиваться, Чижов утверждал, что в конечном итоге на сон будет уходить часа четыре в сутки. Этого момента я ждал с нетерпением. С другой стороны, чем легче я переносил нагрузки, тем жестче становилась программа.

Месяца через четыре спарринги перестали заканчиваться для меня исключительно поражениями: все чаще поединки удавалось сводить вничью. Перестав чувствовать себя мальчиком для битья, я поначалу обрадовался, но после подсмотренного учебного поединка Палача и Злобного понял, что гордиться рано. Меня просто щадят. До уровня этих людей мне идти еще долго.

Программа изменилась. Теперь основной упор делался на знаки – скорость формирования матрицы, удержание ее в стабильном состоянии, наполнение энергией, контроль за активным знаком и освобождение, «бросок» на нашем жаргоне. Особенно сложным был контроль: инструктор заставлял удерживать знак и одновременно читать наизусть стихи, спарринговаться или делать сложные упражнения на концентрацию. Стоило отвлечься хоть на мгновение – и знак расползался, его приходилось строить заново.