Хроники Астера. Трилогия

Хани пулей выбежала из комнаты. Я облегченно выдохнул, считая, что проблема решена, но минут через пять заявилась Тетёха. Вместо приветствий ткнула меня под рёбра.

– Больно же! – возмутился я.

– Так тебе и надо, – злобно бросила трактирщица. – Ты ответь, граф, в голове совсем пусто?

На что она обиделась? Вроде слова плохого за вечер не сказал.

– Вы о чем? – осторожно спросил я.

– Зачем ребёнка пугаешь?

– В смысле? – Я округлил глаза.

Тетёха нависла надо мной.

– Заканчивай со мной в гляделки играть! Понял? Говорил, что заболел?

– Да. А что в этом такого?

– Издеваешься? – зарычала трактирщица. – Заболел, значит, что умираешь! Воробушек, ты умираешь?

– Нет, конечно! – Я оторопел от такого заявления. – Просто мне хреново после вчерашнего. – Поймав полный недоумения взгляд, я прибавил: – Ну, от выпитого. Вам разве нет?

– С чего бы?

Мы посмотрели друг на друга. Говорят, бывает полное взаимопонимание, у нас же всё наоборот: полное недопонимание.

– Мне одному плохо? – заподозрил я.

Она почесала подбородок.

– Кажется, я догадываюсь, в чем проблема. Ты из иного мира.

– А какая разница? Я такой же человек, как и вы.

– Дело в другом, – начала трактирщица. – Понимаешь, на Астере перед кормлением новорожденного мать смазывает соски молоком единорога. Ну, чтобы вместе с её молоком смешалось.

– Угу. И где здесь взаимосвязь?

– Оно обладает целебными свойствами, – терпеливо пояснила Тетёха, – защищает от хворей, укрепляет организм, скелет. В общем, необходимо каждому. Ещё тысячу лет назад люди, гномы, орки и даже эльфы могли перемёрзнуть и всё. Кладбище. Много от чего умирали: воспаления всякие, боли головные… Теперь только от старости, в бою, либо от ран, отравлений, на худой конец – несчастные случаи. Не знаешь, тебе молоко единорога давали?

Я сдержался, чтобы не нагрубить. Не виновата же Тетёха, что на Земле всё иначе.

– Нет у нас единорогов. Прививки разные делают, но они от алкогольного похмелья не спасают.

– Так плохо? – участливо посмотрела трактирщица.

– Жуть как! – подтвердил я. – Эх, жаль, что не довелось молочка испить.

Она усмехнулась, затем хлопнула себя по колену.

– Не проблема! У меня имеется.

– А вам зачем?

– Всегда держу, – пожала плечами женщина. – Вдруг кто в трактире родит. Погоди, сейчас принесу.

Не успел я подняться, как Тетёха вернулась с пузырьком и ложкой.

– Уж извини, Фил, но для кормления грудью ты староват, – рассмеялась она.

Я вяло улыбнулся шутке. Тем временем Тетёха откупорила пузырёк. Запахло кислятиной.

– Срок годности не истёк? – я с сомнением уставился на поданную ложку с бледно-белой жидкостью.

– Ты излечиться хочешь? – нахмурилась Тетёха.

– Молчу-молчу.

Я зажмурил глаза и в один большой глоток выпил. Ух, не повезло детёнышам единорогов, насколько же горьким оказалось молоко.

Похмелье как рукой сняло, и через полчаса я завтракал вместе с Фонарём и Хани. Как думаете, о чем пошёл разговор? О конторе! Всё-таки зря я в ребятах сомневался: такой энтузиазм редко встретишь.

В приподнятом настроении мы отправились к плотнику. Заказали табличку с гордой надписью «Наёмники». А уже к полудню забрали и с разрешения хозяйки установили у входа в трактир. Тетёха настолько расщедрилась, что выделила нам небольшую комнатушку для переговоров с клиентами, но её ещё предстояло убрать и обустроить. Первое я спихнул на Хани, а вторым планировал заняться с Фонарём.

Конечно же, на следующий день у дверей трактира не толпилась очередь из возбуждённых клиентов. Никто не жаждал получить консультацию или помощь в уничтожении различной нечисти.

Как мы ни старались приукрасить своё гнёздышко, народ не появился и через неделю. Что тут скажешь: большая часть местных даже читать не умела – сдались им услуги каких-то наёмников!

Мы откровенно заскучали. Чтобы развеяться, я играл с друзьями в «армию» – закаляет характер, приучает к дисциплине. В другой день Фонарь провёл нам экскурсию по улицам Бронкастера. Не спорю, красиво, интересно, но на один раз. Ко всему быстро привыкаешь, недостатки становятся заметнее, а преимущества затираются.

Нет, не подумайте, что жизнь превратилась в сплошное уныние. Были и плюсы у незанятости: за время, что мы скоротали вместе, наша троица сдружилась окончательно.

Хани раскрепостилась. И не то чтобы непринуждённость показала её лучшую сторону, но такой рыжая нравилась мне больше. Если исключить приступы ворчания и недовольства, словно у избалованной принцессы, то она стала… Эх, не привык дружить с девчонками, вот и слово подобрать не могу. В общем, сроднились мы.

Пускай Хани по-прежнему обращалась ко мне «милорд», но прислугой себя уже не чувствовала, скорее «корешем». Да, я ничего не путаю, именно так она и выразилась. Чертовка запоминала каждое новое слово, сказанное мной. Хочешь не хочешь, а начинаешь следить за речью с особым вниманием – если я принесу в этот мир ругательства из родного языка, то никогда себя не прощу.

К слову, барон легко влился в наш маленький коллектив. Он быстро привык к прозвищу «Фонарь» с моей стороны и уменьшительно-ласкательному «Жорик» от Хани. Ещё проскакивало «Жора».