Хроники Азура. Огненная сага

Милан стал в кадку и закашлял. На мгновение вода показалась ему невыносимо горячей, но тем не менее она благотворно воздействовала на него. Он медленно присел на корточки, закрыл глаза и позволил Нок вымыть губкой каждый сантиметр его тела. Женщина напевала незнакомую мелодию, звучание которой вызвало у него в голове образ цветущего вишневого сада, укрытого туманом.

– На моей родине люди верят, что каждый акт наслаждения увеличивает красоту мира.

Он откинулся назад, готовый пойти с ней по этому новому пути.

– Сделаем же мир прекраснее, – прошептал он в предвкушении неизвестного и отрешился от всего, чтобы получить наслаждение.

ДАЛИЯ, ПЕРЕУЛОК КРАСИЛЬЩИКОВ, РАССВЕТ, 19-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА УРОЖАЯ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ

Так вот каково было чувствовать себя упоенным счастьем! Милан оперся о стену дома, забрызганную грязью. Он почувствовал притупленную ноющую боль в зашитой ране и вспомнил, как Нок предупредила его, что горячая вода и свежие швы – не самое лучшее сочетание, а потому разрешила ему лишь короткую ванну.

Милан закрыл глаза и воскресил в голове картины прошедшей ночи. Ничто из того, что он прочитал за свою жизнь, даже приблизительно не подготовило его к тому, что он испытал. И это было лишь самое начало, если верить ее словам. Нок была настоящим мастером чувственности. Милан мечтательно улыбнулся. Нок сказала, что примет его и в следующие шесть ночей, чтобы научить его необъятным мистериям телесного удовольствия. Вся его жизнь была сплошной учебой, однако еще никогда Милан не ждал с таким нетерпением следующего урока.

Но как он мог уходить из дома семь ночей подряд, чтобы его отец ничего не заметил?

Милан оттолкнулся от стены. Ему казалось, что кости в его ногах исчезли. Он чувствовал себя окрыленным и полным счастья, и это ощущение было для него совершенно новым.

Продолжая размышлять, Милан направился на рыбный рынок и отыскал место, где рыжеволосая София готовила свои супы. Каждый в городе знал ее, будь то член городского совета или нищий. Яйца черепахи, кальмары, раки, пряности из ханства и тр'aвы из Швертвальда – это были лишь некоторые ингредиенты, которые она использовала. Поговаривали, что иногда в супах Софии можно было обнаружить мясо собаки или змеи, но каким бы ни был один из ее бесчисленных рецептов, все, что она готовила, было объедением.

Милан протиснулся между рыбаками, которые несли в корзинах свой ночной улов. Слуги старались раздобыть лучшую рыбу для своих серебряных князей. Они контролировали весь процесс обработки рыбы, от покупки и засолки до укладывания в большие бочки, которые затем отправляли морем по всей империи. В бочках сельдь и тунец могли храниться больше двух лет. Прежде чем Далия переняла торговлю шелком у сгоревшей дотла Арборы, источником богатства для города служили рыба и мрамор из лежащих неподалеку каменоломен. За сокровища моря, которые торговцы привозили на своих коггах в самые важные порты империи, им платили серебром, и теперь во всей империи их называли исключительно серебряными князьями.

Милан взглянул на деревянный помост, над которым все еще возвышались колеса с телами обоих контрабандистов. Чайки разодрали трупы в клочья, и даже сейчас несколько больших белых птиц стояли на помосте и отрывали куски плоти от останков преступников.

– Ну и что привело тебя сюда в такую рань? – радостно приветствовала его София. Поверх тонкого льняного платья она надела засаленный кожаный фартук. На плечах у нее лежал обтрепанный шерстяной платок, защищающий ее от прохладного бриза, который на рассвете дул с моря.

– Хочу чего-то посытнее, – лаконично ответил Милан. Он не был уверен, знала ли София, кто он такой. Он пару раз ел здесь с братьями в обеденное время. Его отец предпочитал не есть пищу, приготовленную на улицах и площадях.

– Чего-то посытнее, – с улыбкой повторила она, стараясь сымитировать его голос.

Кожа Софии загорела от бесконечного пребывания на рынке, морщинки вокруг глаз почернели, словно в них запутался дым костра и оставил после себя следы сажи. При этом ее темно-синие глаза жизнерадостно светились, несмотря на то, что в рыжих волосах уже были видны широкие седые пряди.

– Судя по твоему виду, я бы порекомендовала уху. Она солененькая… Отлично помогает после ночной пьянки или же когда расцветает юная любовь.

Милан почувствовал, как к его щекам прилила кровь. Он вытащил медную монетку и взял в руки деревянную плошку, наполненную до краев супом. София ухмыльнулась, как будто точно знала, чем он занимался ночью.

Он вручил ей мелкую стертую монету и отошел чуть назад, чтобы усесться на перевернутой корзине и насладиться ухой. Как обычно, суп был просто великолепный. В нем плавали белые кусочки рыбы, а заморские пряности еще сильнее разжигали аппетит. Он закрыл глаза и снова подумал о прошедшей ночи.

– А ты вчера его тоже видела?

Милан попытался игнорировать хриплый женский голос, который совсем не подходил к его грезам.