Хроники Бальтазара. Том 2

Язык его, будто жил отдельной жизнью, плавно, как сонная змея, касался губ, ощупывая пространство. Говорить ему было тяжело, глаза периодически, подобно некоторым ящерицам, глядели независимо друг от друга в разные стороны. Но всё-таки более-менее силами некроманта мёртвая плоть обретала ощущение целостности, хотя в процессе общения лик покойника то и дело выглядел жутковато.

– Папа! – упала та на колени, рванувшись вперёд, но не влезая в начертанный круг.

Крупные слёзы накатили на женские глаза с пышными ресницами, окаймляя скулы и щёки. Выражение лица богатой мимикой чередовало то улыбку эдакой радости встречи, то тоску и печаль, понимая, что отца всё равно не вернуть. И при этом скользили всё равно нотки ужаса от того, что перед ней разговаривала отсечённая голова рядом с другими такими же, шевелящимися и беззвучно открывающими рты, будто задыхавшаяся рыба на берегу.

– Если призрак неупокоен, голову можно заставить заговорить через потусторонние вибрации. Голос будет не его, ведь ни гортани, ни горла, ни тела у него теперь нет. Просто хрипота загробного гулкого шёпота, – сразу предупредил некромант, а потом обратился к голове. – Кто ты? Назови себя, чтобы все убедились, что дух вызван верно, а ты не какая-нибудь марионетка. Мы собрались ради правды, и ложь здесь будет наказана болью.

– Вильхельм Дашкич, потомственный торговец в третьем поколении, живу… жил в Сельваторске, что в Кронхольде, что в Червегоре на Вольных Землях, – неторопливо хрипела голова.

– Папа, папочка, – бормотала рыдавшая женщина.

– Дарина… моё сокровище, моя малышка… – косились в её сторону большие остекленевшие, но подвижные, глаза.

– Кто убил тебя? – вопрошал Бальтазар.

– Палач лорда Мортимера, – полуживой взор возвращался к некроманту.

– За что вас казнили? – зазвучал новый вопрос от чернокнижника.

– Мы не захотели предавать своих и вступать в его войско… – отвечал Вильхельм. – Как можно купцам предлагать взять оружие? Как можно даже подумать, что мы станем воевать против жителей нашего Сельваторска!

– Какой ужас, – произнесла Кира на эти слова.

– Кто принёс тебя сюда? – продолжал Бальтазар вибрирующим ритуальным баритоном.

– Генерал Гай, – хрипел Вильхельм в ответ кратко и без подробностей.

– Для чего? – любопытствовал барон-чернокнижник.

– Мне не ведомо… мне не говорили… с пленниками не общались… Нас только морили голодом, ожидая выкуп, предлагали работать на лорда, но мы отказались. И нас казнили, – отвечала отсечённая голова. – Но я слышал, уже будучи призраком, как они болтали, что приехал один господин, лесник из небольшого городка. Рассказал, мол, здесь есть дикарка, от которой давно нужно избавиться, нужен труп, а лучше несколько… Что надо свалить на неё всю вину. И тогда Сельваторск потребует её смерти, ничего не зная о зверствах Мортимера. Все должны были верить в зверства дикарки… А лорд – выйти героем, оказавшим Сельваторску услугу в обмен на окончание бунта… Хотел, чтобы всё сошлось и удачно для его власти развязалось.

– Вот скотина же! – притопнула ногой Кира, сжав кулаки.

– Значит, дикарка вас не убивала, – произнёс некромант как бы вопросом, но скорее утверждением, которое требовалось ещё раз для всех подтвердить.

– Она никогда не нападала на торговые караваны. Мы год из года проезжали Черрикаш, иногда останавливаясь, закупали зерно и не только… Нас схватили люди Мортимера, узнав, откуда мы. Устроили засаду на дороге и отвели в его замок. Ждали, сколько могли, пока мы иссыхали от голода в темнице, получая лишь дождевую воду… – хрипел замогильный голос.

– Этот Гай, он подбросил тебя в лес? – знал ответ, но требовал внятного рассказа от мертвеца чернокнижник.

– Его это во время визита просил сделать тот местный лесничий. Мне не ведомо его имя, но он взял нас, связанных волосами, из рук генерала и пронёс по лесу, приволок в город, оболгав, что нашёл в бору. А потом бросил на капище, где ты нас и подобрал, – двигались глаза в мёртвой голове, оглядывая некроманта.

– Он сейчас здесь? – чуть обогнул барон стол, не выходя из круга, но дал Вильхельму возможность всех осмотреть.

Мергер попятился в тень, но двое широкоплечих стражников не позволили ему отойти достаточно далеко, чтобы скрыться. И бородач вздрогнул, когда их с мертвецом взгляды соприкоснулись. Лесник заметался, потребовал, что б его выпустили, крикнул, что ему дурно, но стража стояла с каменным лицом, будто вытесанные из глыб статуи, перекрестив свои топоры на пути к выходу.

– Вон он, тот, что дрожит, как осиновый лист. На нём наша кровь… Из-за него… наши души мечутся неупокоенными, застряв меж реальностей, – завывал страдальчески Вильхельм.

– Да бред же! Господа! Я положил их на капище, чтобы отпели! Я заботился об упокоении их душ! – возмущался старший лесничий. – Не я рубил им головы, в конце концов! – показывал он свои ладони: мол, нет на тех никакой крови.

– Мергер! – грозно рявкнул на него староста. – Как это понимать?! Ты поехал к лорду, запросил головы пленников? Ну-ка взять его! – приказал он своей охране.