ХРОНИКИ БЕЛОГО ВОРОНА-1. НА ВЫХОД! С ВЕЩАМИ!

Народ ахнул, а упавший, не осознав масштаб трагедии, начал возмущаться:

– Пашка, блин, чё за подстава? Телефон, блин, новый, трёх дней нету!

– А чё сразу Пашка-то? – возмутился друган.

– Да ничё! Любитель подножек, блин! Вон, смотри! – парень повернул телефон экраном к компании: – Умер, всё! Ещё и царапина во весь экран, по гарантии даже смотреть не станут, скажут – долбил обо что…

Парень сделал шаг вперёд, намереваясь плечом оттереть неуклюжего приятеля… и воткнулся в невидимую стену.

Народ ахнул ещё раз. Парень попытался выйти снова. И снова. Потом с разбегу. Потом психанул и швырнул в невидимую стену злополучный телефон. Телефон границ не заметил, пролетел, воткнувшись в ближайшую клумбу и бодро заработал, разразившись Рамштайном. Муттер, ага. Пашка подхватил телефон и нервно сглотнул:

– Слышь, Димон… тут тебе это… мама звонит… – он осторожно, стараясь не задеть мерцающую линию, протянул телефон уставившемуся в одну точку парню. Но мобильник замолчал и погас, как только пересёк границу света. Димка подержал в руках мёртвую игрушку и бросил обратно, всё в ту же клумбу. Экран немедленно засветился снова. Нарастающий гул толпы приглушил мрачного Линдеманна.

– Мать? – как-то невыразительно спросил Димка.

Стремительно трезвеющие товарищи судорожно закивали.

– Сами ей ответьте.

– А чё сказать-то, Дим?

– Скажите… Да пусть сюда придёт, сам с ней поговорю.

ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ?

Новость бурлящими волнами расходилась по парку. Народ начал напирать – любопытство, оно ведь неистребимо.

Вовка вытащил меня из давки. Сзади раздавались возбуждённые голоса толпы. Потом послышались громкие щелчки и шипение – менты завели свой матюгальник:

– Граждане! Внимание! Опасная зона! Не приближайтесь к светящимся линиям! Обратный проход невозможен!.. Держите ребёнка, мамаша!.. Опасная зона! Покиньте границу оцепления! Граж… Да ты что, не понимаешь, мать твою?! Отойди!!!

Мимо нас пролетели три машины с мигалками. Подкрепление вызвали, ага.

– Ну, хоть больше никто не завалится по пьяной лавочке…– высказалась я. – Пойдём, по набережной прогуляемся? Не жарко уже.

– Пойдём.

И пляж, и прогулочные дорожки были необычно пусты. Даже вечно орущий пляжный дискач молчал. Хорошо-то как! Муж обнял меня за плечи.

– Ты же понимаешь, Олька, вот они – мои сны?

– Ну, да…

Мы немножко прошли молча.

– Ты же понимаешь, Вовка: я – как ты. Скажешь: рванём – значит, рванём. Сколько раз мы это обсуждали!.. Пойдём вон, на качели сядем. Полюбуемся на город… – я сделала страшные глаза, –…в последний раз! – ну, не могу я без придури…

Часа полтора мы обсуждали – что и как, прикидывали варианты. По-любому выходило, что Мишку с Васей надо с собой брать. Василиска маленькая ещё, девяти лет нет. А Мишку с его инвалидностью на бабушку вешать – не дело. А уж Галя и бабушка сами решат.

– Блин! Я же Гале обещала видео отправить!

Галя с Кирей нам объявили, что они прям с самого утра приедут на новогрудининском автобусе (Патамушта! Они лично! Своими глазами! Хотят увидеть Огромные Светящиеся Ворота!) – а уж потом мы все вместе поедем на дачу к бабушке.

Мы потихоньку пошли вдоль залива. Волны с шорохом перекатывали мелкие камешки.

На полпути к Аграмадным Светящимся Воротaм я остановилась…

– Чувствуешь запах?

– Какой?

– Да корвалолом пахнет!

Вовка в темноте видит гораздо лучше меня. Он первым разглядел на лавочке, в плотной тени аллеи, скрючившуюся фигуру, это была… да, женщина.

– Женщина, вам плохо?

Она подняла на меня зарёванное лицо с красными припухшими веками. Лет пятьдесят, наверное. Одета прилично. Была слегка подкрашена, вон чёрные дорожки. Наша находка шмыгнула носом и дрожащим голосом спросила:

– Вы не знаете, кто такой Мафусаил?

Я растерянно посмотрела на мужа.

– Это – библейский персонаж, – невозмутимо ответил Вова, – прославился чрезвычайным долгожительством. Если не ошибаюсь, прожил более девятисот лет.

– Вы уверены? – теперь в её голосе слышалась надежда.

– Абсолютно.

Она глубоко вздохнула и встала, оправляя платье. Поправила на плече сумочку.

– Извините, вы не могли бы меня проводить… туда? – она кивнула головой в сторону автостоянки и светящейся арки. – Я, честно говоря, завалиться боюсь.

– Конечно.

– Только вам умыться бы, – вклинилась я. – Тут, правда, вода холодная.

– Ой! – женщина вытащила из сумочки зеркальце. – Ну кошмар, стыдоба!

– Да ладно вам! Пойдёмте, прогуляемся потихоньку. Обувь у вас для пляжа неподходящая. Вов, ты нас тут подожди, ладно?

Мы потихоньку побрели к воде. По ходу дела я узнала, что это и есть мама того улетевшего в портал охламона, Димки, зовут её Света. И живут они вдвоём. Бабушек-дедушек давно уж нет. Муж в первую чеченскую погиб. Димкин старший брат два года назад разбился в аварии. Нет больше никого. Света вздохнула.