Хроники Белого Ворона-2: ЗАПИСКИ КЕЛЬДЫ, часть 2

Вторая такая же квартирка предназначалась для Гали с Кириллом, третья, даже побольше… ну, тут у меня был свой план. И было ещё несколько маленьких «однушек» — универсальных. Кто-то же ещё будет с нами жить? Куковать в изоляции в наши баронские планы отнюдь не входило.

Четвёртый-пятый этаж были более скромных площадей; башня сохраняла всё ту же форму восьмигранника, только вписанного в квадрат поменьше: шестнадцать на шестнадцать метров — так-то тоже довольно прилично, хоть стены и толстые. Этажи были разделены центральными коридорами на два ряда комнат, пока совершенно пустых, гладко оштукатуренных. Не все даже были побелены. Только кое-где стояли армейские печурки, поскольку бойлер решили пока не раскочегаривать.

И на галереи нас тоже сводили. На обе.

Лично я даже с третьего этажа уже очкую вниз смотреть, и по этой причине крепко держалась за мужа. Но интересно же! Я даже в эти машикули рискнула одним глазком заглянуть, хех.

С верхней смотровой площадки открывался охренительный вид на все окрестности. С высоты птичьего полёта, едрид-мадрид! На много километров вокруг шумела кронами тайга. Никаких человеческих следов (и даже наших, потому как после бурь мы ещё за пределы острова не выбирались) не было. И остров, и матёрые берега были присыпаны новеньким, ещё нехоженым снежком. Только редкие вырубки, укрытая снегом озимь да похожие на сонных мамонтов стога за Левым рукавом напоминали о присутствии здесь человека. Правый (мелкий и спокойный) рукав Длинной Рубашки покрылся тонюсеньким ледком. Левый ещё сопротивлялся, хотя все берега уже пообмёрзли. Минус двенадцать сегодня с утра было, как-никак. А вот Бурная сердито фыркала и шелестела шугой, и не думая замерзать.

Сурово. И красиво, блин! Как же красиво…

Донжон, как сердце будущего замка, получил название «Серый камень». Вова придумал. Кажется, это как-то связано с именем Акташа, но это неточно.

Такие дела.

ВТОРАЯ ЗИМА

Новая Земля, наш остров, 01.07(декабря) — 40.08 (января).0002

Переезжать мы с Вовой пока не стали. Ну, это гонево же — все будут в остроге — а мы двое тут, что ли? Из фургона мы, правда (я забыла сказать), ещё весной перебрались в длинный дом, заняли пару комнат: одну под спальню и одну под кабинет. Пусть пока так и будет.

Дни мужики по большей части всё так же проводили в детинце: нужно было полностью закончить внутренность четырёх южных башен, наделать мебели, потом заготовки для всяких хитрых антивражеских приспособ и кучу, кучу всего ещё нужно было делать, прилаживать и обустраивать. Зато с определённого ракурса кусок стены с воротами, четырьмя башнями и возвышающийся за ними донжон смотрелись прямо как будто бы цельный за́мок, ха. Сергей наделал памятных фоток, всем надарил, а оставшиеся загнал по спекулятивной цене. Шучу. Нам отдал, а мы, как истинные буржуины, нашлёпали на обратной стороне фотографий наших беловоронских печатей*, разом повысив их стоимость на порядок, и передали пачку Лёне. Вот он у нас парень не промах.

*Да, печать у нас давно уже была,

и не абы какая, а нашими эльфами-художниками сделанная,

так что ворон даже на той стороне

периодически поворачивал голову и взмахивал крыльями.

Не оставляли также лесозаготовку и строительство. Если прогнозы наши оправдаются — а иначе и быть не может! — народу будет всё больше и больше, несмотря на все страшные новости. И как показала практика, лучше сразу иметь хотя бы угол, где приткнуться, так что строились мы про запас. Каждый из семидесяти с лишним мужиков* по очереди был и лесорубом, и столяром, и плотником.

*Мужиков — это, конечно, громко сказано.

Мужиками считались все лица мужескаго полу

от пятнадцати лет и старше.

Хотя зачастую вместе со старшими

уходили помогать и младшие:

и Петька, и Борька.

Совсем уж мелкие братцы Ивановы

сильно переживали по этому поводу,

и тогда барон велел им

вместе с остальными рейнджерятами

выходить на зачистку делян

от всяких тонких обрезков и обрубков.

Вот уж они наработались, мама не горюй!

Зато Степан, я обратила внимание, давно уже работал на глаз, безо всяких измерительных инструментов. Ювелирно, можно сказать, работал. А по линиям Коле вообще можно было линейки проверять. И топоры у них входили в дерево так, словно они масло режут…