Хроники Белого Ворона-2: ЗАПИСКИ КЕЛЬДЫ, часть 2

Никто так и не понял — откуда они взялись и как смогли незаметно подобраться так близко. Наряженные в кожаные доспехи со стальными вставками, заклёпками и шипами незнакомцы (по два меча у каждого) вежливо и несколько небрежно поинтересовались: не нужна ли путникам помощь за небольшую мзду? Еда? Защита? Переправа?

Чтобы получить защиту, нужно было сесть на предлагаемых землях. Так что они выбрали еду и переправу. Еда оказалась не консервами, а копчёным мясом и сухарями. А для переправы пригнали три небольшие лодки.

— Вы так хотели найти людей — что ж не остались у них? — барон внимательно смотрел на астраханских мужиков. — Хотя бы на зиму?

Дамир на минуту задумался:

— Честно — испугались, наверное. Они ведь не людьми оказались.

— И в чём же это выражалось?

— В глазах. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками, как у кошки.

— А волосы? — с подозрением спросил Коле.

— Вот! И это тоже. Мы сперва думали — светлые парни, белобрысые — ан нет! Когда перевозили-то нас, присмотрелись: седые.

Барон аж зубами заскрежетал:

— Вот же бля**… С-с-суки… Любители двух мечей и белых мать их волос… Ведьмаки! М-ма-а-ать, под боком…

Да уж, ведьмаки и монстры — зашибись компания!

— Ладно, дальше.

Дамир переправился в числе первых. Земля на противоположном берегу оказалась сухой и в месте водопоя истоптанной копытцами самых обыкновенных коз. Диких. Странные парни сделали ещё пару рейсов и исчезли.

— Знаете, дело было даже не в глазах, а в том, как они на нас смотрели. Как… как на скот, наверное? Примерно так.

Я, пожалуй, даже точнее сказала бы: смотрели они на вас, как на ресурс. Переиграли мальчики в компуктер.

На прощание ведьмаки любезно сообщили команде грязных и уставших людей, что на дворе уже конец сентября, тёплые дни заканчиваются, а не далее чем через две недели ударят бури и морозы.

И на том спасибо.

Удивительно, но вела их по-прежнему корова. Вела, как по компасу, уверенно держа направление на юго-восток! И если бы не малыши, у которых как будто кончился запас прочности, они бы успели к нам ещё до бурь. Дети начали болеть. С температурой и горячечным бредом. Мужики, и без того тащившие основной груз, впряглись в волокуши. Стоять было нельзя — это понимали все.

Они не дошли до острова всего-то с десяток километров. Упёрлись в приток Бурной — небольшую, но довольно глубокую и сердитую по осени реку. Побоялись в сумерках переправляться, а ночью…

Ночью буря обрушилась на север, завалив шестнадцатиместную палатку, в которой сидело сорок два человека, по самые окна. И ударил мороз. До самого рассвета им казалось, что в свисте ветра слышен вой волчьей стаи. А Зорька ушла. Все решили, что испугалась волков и побежала. Может, заблудилась. Может, ногу где в буреломах сломала. Давно уж, наверное, волки съели.

Горько и безутешно заплакала какая-то женщина.

Я выразительно посмотрела на Кадарчана. Заблудилась? Волки съели? Сломала ногу? Да хрен вам! Корова, которая нашла тропу в непролазных топях и обходила монстров за километры! Пф-ф-ф! Почуяла каким-то своим нутром, что надвигается медный таз — и сховалась. Зима была снежная, но не люто морозная. Коровы, если жить хотят, могут и хвойными питаться. Так что по-любому где-то в окру́ге ошивается.

Такая скотина нужна самому́!

Нам нужна — однозначно!

Дальше — проза. Тянули продукты как могли. Одежды тёплой нет: ни выйти толком, ничего. Еле как пересидев две недели бурь, мужики срубили на скорую руку хатку типа зимушки — всё лучше, чем в палатке. С очагом, чтоб топить по-чёрному. Сгородили типа пристроечки-веранды, чтоб было где дрова складывать, да и от ветра затишек. Заготовили дров, сколько могли…

А вот потом было совсем невесело: болезни, голод, истощение. Щенок у них был худой как расчёска, хоть ему и выделялась отдельная па́йка. Размер той пайки был уж больно мизерный. Когда еда кончилась, собакен пытался мышковать. Да-а-а… у нас бы он точно кони двинул… У Андле с мышами соглашение. Точнее, жесточайший запрет на вхождение в человеческую зону. Это я её попросила — в первый же год, сразу после того как она хищникам «противоугонных» меток наставила. И вот — мышам. Ну, раз может — грех же не воспользоваться!

Щенок был тут же, исцелённый и накормленный. Спал рядом с хозяйкой, коврик меховой. В конце концов, благодаря его детскому звериному отчаянию всё и произошло. Он почувствовал, что его маленькая хозяйка почти перешагнула за край — и завыл. Хорошо, что наши мужики быстро собрались! Отложи мы ещё на день…

Когда Кадарчан с парнями нашли голодающий лагерь, обездвижели уже все. Один Дамир сопротивлялся — не понять из каких сил; ползал на карачках, кипятил в котелке снег с сосновыми веточками, с берёзовыми почками, вливал по ложечке в безжизненные рты — отказывался сдаваться.

БАРОНСКОЕ РЕШЕНИЕ

Барон некоторое время молчал, сложив руки на груди. Думал. Мы молчали тоже, ждали его решения. Как в кине: «Тихо, граждане! Чапай думать будет!»

Астраханцы так вообще, по-моему, дышать перестали.