Хроники Белого Ворона-2: ЗАПИСКИ КЕЛЬДЫ, часть 2

Охранники завозились. Владимир Олегович выразительно поднял брови:

— Нормальный вопрос. Подумайте. Насколько и за кого вы готовы впрягаться? Если к вам прибегут с жалобой на грабёж — вы пойдёте разбираться? И главное: как? А к вам обязательно придут. Толпами побегут. Что вы будете делать? Чтобы не мучить вас, предложу вам к рассмотрению вот такую простую ситуацию, — барон, практически не меняя интонации скомандовал: — К бою!

Двадцать клинков с тихим шелестом покинули ножны. Сидящие за столом замерли.

— Это был просто пример, — не меняя позы, любезно пояснил барон, — однако не все встретившиеся люди будут столь же мирными, как мы. Мечи в ножны!

Охранники осторожно выдохнули.

— Ну, знаете, Владимир…

— Знаю. Мы тут за четыре года уже всякого навидались. Забудьте про то, что вы здесь охрана. В таком виде как сейчас вы можете только желать людям хорошего дня и предлагать выбросить за собой мусор в контейнер. Очень приветливо. Иначе пошинкуют вас. Да хоть те же цыгане.

— Вчера подходили несколько, вроде вежливые.

— В прошлом году эти вежливые разорили целую кучу усадеб. Ко мне с десяток семей перебежало. Ещё больше приходили требовать, чтоб я наказал цыган, вернул награбленное, пошёл и навёл порядок — в таком духе.

— Навели?

— Нет. Все эти приходящие отказались идти под мою руку, хотели самостоятельности. А я отвечаю только за своих людей. Поймите, мужики — это важно: здесь нет государств, кроме тех, которые мы сами делаем. Для своих — я господин, я защита. К другим я не лезу. А ко мне они лезть боятся.

— А если всё-таки?..

— Для тех, кто останется в живых — рабство и общественно-полезные работы. Срок зависит от тяжести преступлений.

— Как это — рабство? — переспросил женский голос. — Прямо рабство? Настоящее?

— Настоящее.

— А… А разве это законно?

О, боги…

Вова тяжело посмотрел на спросившую:

— На моей земле я — закон. Я — единственный судья. Моё баронство. Мой порядок.

Говорил он негромко, но слова ложились, как свинцовые кирпичи.

Сидящие за столом люди несколько растерялись. Владимир Олегович обвёл их взглядом:

— Вы, когда сюда собирались, разве не поинтересовались: где, как вы будете жить?

— Ну… Нам обещали дома, землю…

— Защищать вас будет кто? В этом вашем доме? Вот вас, к примеру, женщина? Придут ночью, вас изнасилуют или убьют, дом ограбят. Сожгут. Или присвоят. И вас, например, присвоят. Будете рабыней. В бывшем своём доме хозяина и его гостей обслуживать. Во всех смыслах.

Второй женский голос спросил недоверчиво:

— Вы шутите? Это же… дикость какая-то…

Барон картинно развёл руками:

— Теперь вы в диком мире.

— Поздравляю с прибытием, — негромко пробормотала я себе под нос.

Женский край заволновался, обсуждая полученную информацию. И порицая, очевидно, предъявленные им факты. Как это могло помочь им в обустройстве жизни — не вполне понятно. Им хотелось, чтобы вокруг было цивилизованно, но без усилий, прямо так. Мда-а-а…

Один из сидящих за столом поднял руку.

— Да?

— Здесь у портала тоже, говорят, есть ваш двор?

— Есть, усадьба. Здесь вроде как ничейная земля, торговый городок. В порядке мы заинтересованы, так что мне лично не хотелось бы, чтобы вас по-быстрому перерезали.

— А почему нас должны перерезать? — испуганно спросил ещё один женский голос.

— Да потому что защищены вы примерно как бродячий цирк! Стои́те с пафосом, нагло — может, у вас какие ништяки есть, нужные правильным и рассудительным людям, которые умеют защищать своё добро? Понт на первое время хорош, пока ушлые людишки не поймут, что за ним ничего нет. Я бы больше двух недель спокойной жизни вам не дал. За две недели кому надо всё про вас расчухают и, как минимум, начнут вас щипать. Думайте, мужики. Говорите с начальством. И мало вас, и брони́ никакой, не говоря уж об оружии. Что эти дубинки? Смех один. С оградой вам что-то решать надо. Забор такой — от добрых людей. И хоть собачонку заведите, что ли, чтоб ночами караулила…

Барон поднялся, собираясь уходить. Тот же женский голосок, который возмущался дикостью рабства, обиженно спросил:

— Почему вы всё говорите: «мужики, мужики…» А как же женщины?

— Право голоса и участия в принятии решений предоставляется только тем людям, которые могут принять участие в решении проблемы. Что вы можете сделать для усиления обороны вашего посёлка?… Вот поэтому я и обращаюсь только к мужчинам.

— Но это же дискриминация?

— Добро пожаловать в средневековье.

ВЫ ЗАБЫЛИ!

Мы уже отъехали метров двести, когда сзади послышался крик той самой бабули, которая уговаривала жируху не нервничать:

— Девушка! Девушка-а-а!

Голос звучал скачка́ми. Судя по всему, бабушка бежала изо всех сил.

— Де-ву-шка-а-а!.. Вы за… ах-х-х… заб… забыли!..

— Тебе что ль кричат? — придержал коня Вова.

— Скорее всего. И чё я там забыла?

— Ну, не знаю…

Мы остановились.

— Девушка… Вы забыли… ох… — дышала она и вправду тяжело. — Голос… Голос Татьяне Филипповне…

— Во-первых, можете обращаться ко мне «госпожа баронесса». Во-вторых, кто такая Татьяна Филипповна?

— Вы разве не помните? — она неверяще смотрела на меня. — Соседка моя, полная такая…