Хроники Богини

Когда нырнул он на самое дно, то родились Сокоцу-вата-цуми — бог-дух морского дна, и Сокоцуцуноо — бог-муж Правитель Дна. Когда омывался он в Средних Водах, родились боги Накацу-вата-цуми — бог-дух Средних Вод, и Накацуцуноо — бог-муж Морской Середины. Затем всплыл он на поверхность и стал омываться там. Тогда родились боги Уэду-вата-цуми — бог-дух Морской Поверхности и Увацуцуноо — бог-муж Морской Поверхности. «Вата-цуми» означает морскую стихию. То есть родил он богов, к морю причастных.

Как отмыл он всю скверну, что пристала к нему в царстве мертвых Ёми-но-куни, то стал он мыть левый глаз. И в этот миг явилась ему прекрасная богиня. Имя ей было Аматэрасу, и означало оно «богиня солнца». Стал Идзанаги мыть правый глаз, и родился приятный во всех отношениях бог Цукуёми. Имя его писалось как «счет лун», и был он богом ночи. Наконец стал Идзанаги мыть нос, и родился отважный бог Такэхая-Сусаноо. И был Сусаноо морским богом.

Радовался Идзанаги, что по возвращении из Ёми-но-куни после омовения получилось у него родить трех прекрасных детей. Особенно по душе была ему прекрасная Аматэрасу, и молвил он: «Я детей рожал-рожал, и доволен теперь, что, в конце концов, трех прекрасных детей получил», и тут же снял он ожерелье, что шею его украшало. В центре того ожерелья висел драгоценный камень. И украсил Идзанаги тем ожерельем шею Аматэрасу. Стала Аматэрасу высокочтимой богиней, правящей Равниной Высокого Неба. Цукуёми стал богом, повелевающим ночью, а младший брат его Сусаноо стал править морем.

Считается, что Идзанаги, на пару с Идзанами страну сотворивший, стал способен в одиночку рождать богов, побывав в царстве мертвых.

После того, как родил он ослепительную красавицу Аматэрасу, сказал Идзанаги, удовлетворенный содеянным: «Довольно рождать мне богов».

Однако не забыл он своего обещания, произнесенного во время расторжения брачных уз с Идзанами. Поклялся он на каждую тысячу людей, убитых-задушенных Идзанами, строить полторы тысячи домов для рожениц.

Принял Идзанаги человеческое обличие и решил рождать превосходных детей. Так и повелось: как услышит он слух, что где-то в Ямато живет прекрасная девушка, сразу отправляется в то место и берет ее в жены. И все это время рождаются у каждой новой его жены одно дитя за другим. Так Идзанаги восполняет жизни, что Идзанами отбирает.

— Ну, довольно! — неожиданно прервала Идзанами.

Хиэда-но-Арэ подняла глаза на Идзанами и тяжело вздохнула. Наверное, она впервые заметила, что ее рассказ привел Идзанами в плохое расположение духа.

Получалось, что после возвращения из царства мертвых и расставания с Идзанами Идзанаги напрочь отрекся от всего, что они пережили и сделали вместе с Идзанами. Не только Идзанами, но даже мы, усопшие, с грустью осознавали, что Идзанаги был прав, назвав Ёми-но-куни оскверненным местом. Раньше Идзанами и Идзанаги вместе рожали страну, а теперь Идзанаги неожиданно смог родить в одиночку множество богов. Более того, трое из них, Аматэрасу, Цукуёми и Сусаноо, были прекрасными богами. Идзанаги был доволен содеянным.

Идзанами же, запертая в оскверненной стране, дала увидеть себя в оскорбительном виде, гниющей в царстве мертвых, и была унижена, как прародительница всего живого. Какая ирония судьбы! Ежедневной заботой той, смысл жизни которой был рожать землю и детей, стало лишать умерщвлять людей.

Мне снова пришли на ум слова Идзанами: «Небо и земля. Мужчина и женщина. Жизнь и смерть. День и ночь. Свет и тьма. Светлое начало и темное. Почему всего стало по паре? Да просто одного было недостаточно. В какой-то момент стало ясно, что только когда две части сливаются воедино, рождается что-то новое: что ценность одного проявляется, когда есть противоположная ценность, и от того, что есть обе ценности, рождается смысл».

После смерти из двух ценностей Идзанами досталась только «темная» часть. Земля, женщина, смерть, ночь, тьма, темное начало и скверна. Может быть, это и покажется дерзостью с моей стороны, но разве это не напоминало мою жизнь? Мне, которой на острове Морской змеи была уготовлена судьба «темного начала», которую посчитали за «скверну», были близки и понятны досада и гнев Идзанами.

Идзанами заговорила:

— Все правда в рассказе Арэ. Когда я решаю, кого лишить жизни, я перво-наперво убиваю жен Идзанаги. Расчет мой прост: со временем, увидев Идзанаги, люди будут знать, что пришла беда, станут его избегать и сторониться.

Хиэда-но-Арэ нахмурила тонкие брови:

— Госпожа, страшные слова вы говорить изволите.

Идзанами не удостоила ее даже взглядом.

— Что тут такого страшного? Пусть хотя бы осознает, что это он запер меня здесь, это он сделал меня богиней в мире мертвых.

Я почувствовала, как от Идзанами стало исходить темное пламя гнева. И я и Хиэда-но-Арэ пали ниц. Души, что витали рядом, замерли, будто затаив дыхание.

— Ну а ты, Намима, что думаешь? — Идзанами посмотрела на меня холодным взглядом. Я же была так напугана, что не осмеливалась поднять на нее глаза.

— Гнев ваш справедлив, — сказала я, что думала.