Хроники «Бычьего глаза» Том I. Часть 1

Прелат-гаер. – Переодеванье. – Балетные па перед королевой. – Шут или министр? Кто хитрее. – Еще аббат. – Кавалер Ландрис. – Подложное письмо. – Великий магистр бездельников Гастон. – Вельможи и воры. – Рошфор на бронзовом коне. – Мария Медичи. Ревность короля. – Госпожа Комбалле. – Эпиграмма Боаробера. – Ночные посещения.

Было очень холодно. Земля, покрытая белой скатертью мороза, стучала под ногами горожан, оторванных необходимостью или собственным желанием от домашнего очага. Несколько карет, которые уносили вельмож в вихрь удовольствий, производили шум, подобный отдаленному грому. Редкие фонари мелькали, как блуждающие огни, в темноте почти пустых улиц.

Часы на дворце королевы-матери медленно пробили семь, разнося звук по холодному зимнему воздуху, когда человек среднего роста, завернувшись в темный широкий плащ, вышел почти украдкой из Малого Люксембурга. Слуги, судя по звуку железа, вооруженные, освещали путь ночному искателю приключений блеском белых восковых факелов, который, падая на снежный покров, производил блестки, подобные алмазам на бальном платье. Особа, вышедшая из Малого Люксембурга, был кардинал-министр; он отправлялся в отель де Шеврёз со всей таинственностью счастливого любовника. Не доходя до улицы Сен-Тома дю Лувр, он приказал слугам потушить факелы и скрыться до его возвращения под воротами в готовности служить ему при первом появлении.

Его эминенция вошел к герцогине один. По знаку горничной фаворитка вышла на встречу гостю, которого и ввела сперва в кабинет, в котором принимала его накануне. Госпожа де Шеврёз показалась прелату такой хорошенькой, прическа ее была такая соблазнительная, что он на этот момент не хотел бы устремлять претензий своей любви куда-либо выше. Он пожирал глазами прелести, полуприкрытые кокетливым неглиже; дрожащей от волнения рукой он взял руку герцогини и с восторгом поцеловал ее. Честолюбие быстро теряло свои права в душе министра; Анна Австрийская исчезала в его мыслях: сердце прелата пылало к посланнице, прежде чем возвыситься к трону монархини – так атмосфера этой уборной была увлекательна и насыщена сладострастием.

– Тише, монсеньор, – сказала госпожа де Шеврёз, слегка отталкивая Ришелье, – подумайте, ведь там королева.

– Я позабыл, потому что королева любви – здесь.

– Плохой протокол для государственного человека. Я очень пожалела бы вашу эминенцию, если бы ваши соперники Беккингэм и Оливарец могли услышать ваши любовные речи.

– У государственных людей, как и у всех других, есть свои страсти.

– Согласна, но необходимо, чтобы эта страсть у них была такого свойства, чтобы соответствовала общественному благу. Господин кардинал, надобно стараться не упускать из вида будущее Франции – отпрыска, который должно привить к дереву Генриха IV, и будущее регентство, покорное вашей власти.

– Моя власть, надеюсь, будет могущественна для всех, но покорна вам. Да, я хочу с вами разделить…

– Увидим в свое время, что мы разделим… Приготовим сперва этот высокий удел…. Вы взяли с собой платье арлекина?

– Всё как есть с ног до головы, – отвечал Ришельё, раскрывая плащ.

– Хорошо! Панталоны зеленого трико без буфов, куртка красная бархатная, буйволовый пояс с большой медной пряжкой, серебряные колокольчики у колен, на руках кастаньеты. Но позвольте, вы должны были бы надеть ещё остроконечный колпак с погремушками.

– Вот он, – сказал кардинал, вынимая из-под плаща шутовскую шапку.

– Превосходно. Теперь, позвольте, я вам надену его к лицу перед моим зеркалом… Фи! Я не могу видеть этой красной скуфьи!…

И герцогиня отбросила ее далеко.

– Наряд этот очень смешон, но из самых странных вещей выходили иногда самые великие результаты.

– Конечно, монсеньор. А умеете ли вы плясать сарабанду?

– В этом не опытен. До сих пор, прыжки не входили в воспитание людей моего звания.

– Это смотря по обстоятельствам. Во всяком случае, оно входило в воспитание дамских угодников. При том же арлекин без сарабанды – то же, что толстый Гильом и Горгил без фарса, или лучше сказать – дипломат без притворства.

– Злая! Впрочем, если необходимо станцевать, я употреблю всё старание.

– Я люблю эту уверенность в себе; было бы странно, чтобы министр не был искусен во всём, чего не знает. Я пойду доложу королеве о господине арлекине.

– Но герцогиня, если бы Ришельё явился сперва, чтоб объяснить…

– Никаких объяснений, мы испортили бы этим эффект нашей панталонады… Будем страшиться повредить ещё скрытой звезде дофина.

– Вручаю себя вам, герцогиня.

– По третьему удару в ладоши, вы войдете, сбросив этот тёмный плащ, и я надеюсь в вашем полном успехе.