Хроники былого и грядущего

- Я даже не припомню, - задумчиво уставился в стену мой наставник, - чтобы кто-то становился рыцарем в таком возрасте...

- Наверняка такие люди были, - разразился хохотом Джейк, - просто твоя старческая память стала откровенно дырявой...

- Джейк! - грозный выкрик Орбарта вернул привычную атмосферу коллектива.

- Собираемся, сукины дети! Строимся! - услышал я громкие крики командиров, за пределами нашей палатки. Они строили солдат и готовились к бою, а я откровенно приглядывался к моим новым «братьям», раздумывая, кто из них будет способен банально прирезать меня, ради такого сочного куска пирога, как сто драконов. А зависть читалась явно и у многих. Ведь даже с такой большой «зарплатой», как у Вендлера, копить эти деньги нужно было бы десять лет. При условии, что не будет ничего тратить.

Не скажу, правда, что это было легко. Без моей силы - невозможно. К тому же, показательным был тот факт, что из той «диверсии» вернулось крайне мало людей. У нас, кроме Ярмака и меня, возвратились лишь трое. Причём один был из тех, кто сразу отказался участвовать, узнав суть задания. На это лишь пожали плечами и отправили «труса» обратно.

Хм, на него теперь было даже смотреть жалко. Вроде бы открыто никто не порицал, но бросаемые на «товарища» взгляды... хе-хе, создавали конечно, тот ещё контраст.

- Ладно, я уже понял, насколько я молодец, - хмыкаю на затянувшиеся поздравления, - идите уже в бой, а мне сегодня даровали отдых.

Улыбаюсь, глядя на вытянувшиеся лица и направляюсь в сторону кровати. Интересно, смогу ли уснуть в таком шуме? И проснусь ли живым?

***

Ярмак ПОВ

Я с детства мечтал стать рыцарем, но мне и в голову не приходило, что придётся стать лазутчиком-диверсантом. В словаре детей, воспитанных в маленьких Западных деревушках, слова «диверсант» просто не было. В те времена, весь Вестерос обладал для меня только двумя измерениями: земли делились на ближние и дальние, а люди - на знать и чернь. Слушая байки стариков, что чесали языком, пока я с другими детьми помогали им собирать урожай, удалось понять, что я принадлежу к черни, а все могущественные, высокопоставленные люди живут где-то далеко. Старческие губы роняли имя за именем, одно таинственней другого: великий мейстер, верховный септон, король-дракон, язычники-древопоклонники с Севера, воинственные одичалые, коварные дорнийцы - и так далее, и тому подобное. Имена очерчивали измерения мира, наделяли его грозным величием, преобразовывали в арену невероятных трагедий и героических деяний. Засыпая, я чувствовал себя совсем крохотным.

Казалось бы, с тех пор, как я сделался оруженосцем, простенький мирок моего детства должен был обрести множество новых измерений, но вышло как раз наоборот. Конечно, по мере того, как взрослел и путешествовал, мир понемногу усложнялся. Удалось узнать, что бывают вещи священные и нечестивые, что Семеро богов - не просто очень важные господа, а Королевская Гавань - не только очень дальняя земля: они обладают своими собственными измерениями. Еще я узнал, что бывают времена древние и недавние, и «давным-давно» - не просто разновидность дальних краев, а нечто вроде призрака, пребывающего повсюду.

Это было сложно!

Только сейчас, когда я убегал из лагеря мятежников той же дорогой, по которой приполз по камням за Арвиндом, временно, как я надеюсь, став «диверсантом», внезапно обнаружил, что мир утратил все измерения и сделался каким-то плоским. Знатные люди, даже лорды и рыцари, оказались вдруг такими же мелкими и подлыми, как последний вонючий бандит, наподобие тех тварей, что издевались над женщинами в той грязной землянке. Дальние народы: дорнийцы, горцы, северяне - из экзотических или зачарованных превратились в скучных и обыденных, как любая деревушка на Западе. Уж про это я успел узнать, месяцами слушая рассказы наставника и других пограничных рыцарей, да и сам видел некоторых из этих людей. Кого-то в виде бандитов, на собственных землях, кого-то в Ланниспорте, на пришвартованных кораблях.

Священные вещи: рыцарские обеты, честь, достоинство и даже сам Король оказались всего лишь частным случаем вещей нечестивых, вроде разбойников, варваров, мятежников и язычников, как будто слова «священный» и «нечестивый» менялись местами так же легко, как соперники Арвинда за столом с игрой в кости. А новые времена представляли собой всего лишь затасканную версию древних историй, чуть ли не ежедневно рассказываемых сиром Люксом.

Я тогда много думал, особенно во время путешествий. Мне казалось, что мы обошли уже весь Запад вдоль и поперёк, всего за полгода почерпнув истину целого мира. Слушать и постигать было так просто, что я не мог осознать, почему Болдрик и Стир не понимают таких вещей.