Хроники былого и грядущего (СИ)

Поживём — увидим, — думал я, занимаясь работой, к которой успел немного привыкнуть. Всё же, быть пограничным рыцарем в такое время… занятие рискованное. Ведь за прошедшие месяцы я умирал ещё трижды.

В этом и была проблема новичков. Рыцари видели слишком яркий пример — меня. Поэтому людям невольно начало казаться, что «оруженосец» — немногим уступает им самим! Хах, как без этого? Умён, грамотен, умел с оружием, не пропадёт ни в какой ситуации, обязательно найдёт способ выпутаться… Но оказалось, что всё совсем по другому и «обычный оруженосец» далеко не столь умел, ведь представляет из себя простого деревенского мальчишку. И не то, чтобы эти прожжённые мужики про такое забыли, просто… увлеклись? Пожалуй.

Теперь оруженосцев берегли. Кроме меня, само собой, ведь уже успел доказать свои навыки и мастерство. На меня даже хотели взвалить присмотр за всеми деревенскими пацанами, но тут, со второй попытки, смог отвертеться. Нахрен мне такое счастье? Одно дело — редкие совместные тренировки, а другое — быть нянькой.

Эти мысли пролетели в голове за секунду, не позволяя отвлекаться от текущей ситуации.

— Аха-ха-ха! — залился смехом прижатый к земле разбойник, комментируя слова Болдрика, — вот они, изнеженные рыцари, считающие…

— Наверно думаешь, что ты особенный? — Орбарт не удостоил оборванца даже своим ударом, — нет, ты обычный бандит и будешь болтаться в петле, как и остальные, самые простые бандиты.

— Сука! Ты знаешь, что я делал?! Иди и посмотри, святоша! Я… — удар Ратша прервал его, после чего рыцарь, с помощью ещё пары человек, банально, быстро и просто вздёрнул очередной человеческий мусор.

Когда вожак уже начал плясать в петле, Кеннинг бросил на меня взгляд:

— Иди и разберись, Арвинд, — указал он мне на дом, — потому что другие, — покосился мужчина на бледного Болдрика, — оказались не в состоянии.

А предчувствие начало подсказывать, что лучше будет просто сжечь этот охотничий домик дотла, чем заходить внутрь. Не после откровений подонка и бледного, молчаливого паренька.

— Сделаю, — сказал ему на это, отправившись в небольшую землянку. А что ещё оставалось делать? Репутация у меня уже начинает складываться и откатывать её обратно, мне, откровенно говоря, не хотелось.

Что я там не видел? Ну изнасиловали этих крестьянок, избили… может вообще убили уже. Что тут поделать? Такая вот, в это время, жизнь — херовая.

Сломанная и висящая на одной петле дверь снова резко открывается и выбегает Стир, которого моментально выворачивает, прямо на землю, в считанных сантиметрах от меня. Чёрт, едва не задел!

Сдержался, чтобы не отвесить мальчишке подзатыльник. Вместо этого вздохнул и перевёл взгляд на скрипящую дверь и тёмный проём, ведущий в дом. Мне кажется или он буквально отдаёт чем-то… м-м… нехорошим?

Секунда, ещё одна, трясу головой и, под не очень приятные звуки, выдаваемые Стиром, захожу в дом.

Внутри лежали пропахшие потом меха и горел жарко натопленный очаг. С низкого потолка свисали охапки шкурок. По углам единственной комнаты теснились мешки и корзины. Над крохотным пятачком свободного места разливался смрад от дыма, сала и гнили.

— Там, — указал мне Болдрик, указав на люк в земле, над которым роились мухи. Подпол. Хм.

— Плохой знак, — тихонько пробормотал я, подходя ближе и разгоняя насекомых.

Открыв люк, нос уловил отвратительный запах фекалий и чего-то непонятного… странного, чуть сладковатого. Осторожно спустившись вниз, удалось увидеть место, где бандиты проводили свой досуг, занимаясь весёлым времяпровождением.

Подвал был небольшим, лишь чуть-чуть шире комнаты наверху. Он был холодным и тёмным. Свет проникал лишь из открытого люка, а там освещался огнём и единственным, маленьким окном.

Но почему-то света хватало, чтобы рассмотреть всё. И эта память ещё долго преследовала меня.

Женское тело, полностью голое, лишённое рук и ног, с прижжёнными обрубками. Она всё ещё была жива и шевелилась, заметив меня. Лицо было синее от многочисленных ударов и кровоподтёков. Рот открывался, но был слышен лишь хрип.

Живой кусок мяса, вот что было представлено мне.

С невнятным звуком, женщина протянула ко мне обрубки конечностей, на что я малодушно отвёл взгляд, ощутив тошноту.

Сука! Какого чёрта…

Кроме неё здесь было ещё двое женщин, что имели немногим лучшее положение. У одной уже не было ног, а вторая пока сохранила полный комплект конечностей, но её взгляд… безумие, вот что там царило.

— Господи Боже, — перекрестился я, по инерции сделав шаг назад, — больной ублюдок ты и все твои подельники!

Их не выпускали отсюда, а истощённые тела явно намекали на длительное голодание. В углу замечаю уже начавшие гнить части тел, очевидно — человеческих.

Взмыв по лестнице вверх и оказавшись в основной комнате, я с трудом сдержал желудок, чтобы не последовать примеру Стира. Потратив пару минут, чтобы отдышаться, решение само собой возникло в голове.

— Надо подарить им милосердие… — рука зашарила по поясу, в поисках кинжала.

— Что?! — Болдрик резко подскочил ко мне, схватив за шиворот, — они уже и так настрадались!