Хроники былого и грядущего (СИ)

Штурмом назвать это было нельзя. Подожжённый посёлок горел. Клиган хорошо постарался. Бандитское население пыталось погасить огонь, но стрел было много, намного больше, чем тех, кто рисковал высунуться и поливать их водой. Дым душил их, заставляя бросать безнадёжное дело и пытаться выбраться наружу.

Вооружённые пираты, а никем иным я этих людей назвать не мог, высыпались за стены. Действовали они хаотично. Кто-то нападал на выстроившиеся войска, коими управлял Берик. Некоторые пытались бежать, попадая в засаду Бернарда. Сбежавших не было, за этим тщательно следили.

Через пять часов после «боя», когда всё успело хорошо прогореть, я, вместе с группой солдат, зашёл в поселение.

— Проверьте всё, — указываю на чадящие обломки, — могут быть выжившие. А их быть не должно.

Зачистка обязана быть проведена от и до.

Конечно, со стороны может показаться, что я проявляю излишнюю жестокость, но это не так. Десятилетиями… — да что там, столетиями! — эти люди жили, как пираты, мародёры, контрабандисты и убийцы. Что «мирные», что воины, что моряки. Даже отсели их в другое место, они найдут способ, как нагадить остальным. Выйдут на большак, подадутся в матросы, на корабль, пытаясь подбить людей на кривую дорожку… Может, я и преувеличиваю, не спорю, но сужу по поступкам, а презумпции невиновности в средневековье нет. А потому, я здесь обвинитель, прокурор, следователь, адвокат, судья и палач в одном лице. И моё решение неизменно и просто: казнить бандитов, всех до последнего.

— И хоть мы теряем душу, но приобретаем весь мир, — тихо вздыхаю я, наблюдая за происходящими событиями.

На следующее утро я приказал диверсантам отправиться к замку Торрентов, а сам собрал войска и приблизился к своей следующей цели. Переговоров не было, а потому, ближе к ночи, десяток моих диверсантов сумели незаметно проскользнуть внутрь, по грубой стене достаточно простой и невысокой крепости. Тихо вырезав караул, моим войскам были открыты неприметные, но хорошо укреплённые двери, ведущие в проходы, сделанные прямо в стене. Через них внутрь начали проходить солдаты, спокойно выстраиваясь и занимая укрепления. Примерно через час началась резня.

Практически сразу воины открыли ворота, запуская подкрепление и бойцы принялись бесчинствовать, убивая и насилуя без разбора.

Тут уже решил дать воинам немного спустить пар, потому что держать войска без «законной добычи» на постоянной основе тоже не есть хорошо. И ладно бы для дела, но не просто же так? А солдатам хотелось развлечься.

А дальше пошла инерция и наше пребывание на «Малой Сестре» обернулось такой же бойней, как и на «Милой», но только более жестокой. Причём казалось бы, честные и порядочные Королевские войска, которые ранее тренировались рыцарями Королевской Гвардии и мастером над оружием Красного Замка — дорнийцем Араном Сантагаром. Человеком тщеславным, но честным и благородным. Так почему же они столь быстро дошли до звериной ярости? Возможно, одно кровопролитие порождало другое. Возможно, искреннее желание справедливости не только прекрасно, но и ужасно. Что может быть более правильным и более добродетельным, чем искоренение зла?

Здесь я тоже оставил сотню человек. Хоть маяка на «Малой Сестре» не было, но могли оставаться выжившие, а я не желал оставлять в живых столь ненавистных мне людей.

Оставался последний остров, где всё ещё присутствовало организованное сопротивление — «Длинная Сестра».

К этому моменту окончательно стало понятно, что вести о наших действиях разнеслись по области вокруг. Возможно, что вороны летели и к Аррену, в столицу; в Орлиное Гнездо; может в Белую Гавань… Но последние разве что обрадуются. Нет никого, кто ненавидел бы ублюдков сильнее, чем северяне. Даже моя ненависть выглядит смешно, по сравнению с их. Именно северные купцы чаще всего попадались на уловки с маяком от пиратов-островитян.

Прибыв на последний остров, мы столкнулись с аналогичной картиной. Понимая, что в открытом бою шансов нет, все попрятались. Кто-то пытался отплыть на кораблях или даже лодках, но плотный кордон мастера над кораблями не давал им такой возможности. Все пиратские посудины захватывались или поджигались на расстоянии, не имея возможности спастись. Рыбацкие лодки топились, плоты уничтожались. Никто не желал давать разбойникам шанс на спасение.

Оставшимся на острове оставалось лишь молиться. Немногие септоны-островитяне провозглашали, что Семеро карают их за грехи перед божественными законами. Служители Владычицы Волн и Владыки Небес собирали паству, запираясь в домах или небольших храмах. Вместе с жёнами и детьми они падали ниц прямо на землю и с причитаниями каялись в грехах, моля о прощении. Ответом им были лишь удары топоров в двери. А затем — поток бронированных солдат с мечами, вырезающими всех и каждого.