Хроники былого и грядущего (СИ)

Бран помнил изумление, от которого начинало колотиться сердце, возбуждение человека, сошедшего с пути…

— Джон! — Он глубоко вздохнул, набираясь храбрости. — Ты хочешь сказать, что «Небесный Клинок» лжёт?

Взгляд, исполненный страха.

— Я не знаю… — ответил Сноу.

Трудные слова. Настолько трудные, что, похоже, частично из-за них у Джона возникло столько разных проблем, как со своими друзьями, так и с собственными родственниками. Его старший брат был… сложным человеком, хоть и бывал, время от времени, весел и задорен. Но с каждым днём всё меньше. С каждым днём он лишь ещё больше походил на них — взрослых, серьёзных и думающих людей.

Как юный Старк слышал от той же старой Нэн, Джон был очень сильно поход на своего деда — Рикарда, а ещё на отца — Эддарда, до того, как тот получил свою травму головы.

Но несмотря на всю похожесть, факт сомнения в… праведности и верности их Бога поставил на Джоне окончательный крест. Дядя Бенджен полностью прекратил защищать Сноу перед его матерью — леди Кейтилин. И судьба парня, казалось, стала решена.

Так почему? Почему Джон, который, как оказалось и без того уже был проклят магией, пожертвовал своим положением и столь многим ради этих нескольких слов?

«Он думал, что даёт мне что-то… Что-то важное».

Джон Сноу любил его, любил своего младшего брата — Брандона Старка. Более того — он любил его так сильно, что рискнул своим положением, репутацией и даже жизнью, как теперь понимает мальчик. Но Джон отдал это всё без малейшей надежды на вознаграждение.

«Он хотел, чтобы я был свободен. От веры, от мнимой уверенности, от всех этих оков… и всё зря. Я по прежнему почитаю его — «Небесного Клинка».

Хотя сомнения не могли не затронуть его сердце.

Вот только грех магии оказался и в самом Бране. Хоть теперь он и не находится в розыске Инквизиции, но это не отменяет самого факта наличия этого проклятия на своей душе.

Что же, Джон действительно спас Брана, вот только не лучше ли было оставить его в темнице, чтобы душа мальчика смогла в дальнейшем отправиться в Рай?

«А есть ли он, этот Рай? Я не знаю».

Сегодня они прибыли в Имфорд, место, куда так стремился Джон. Место, где находится крупнейший порт во всём Застенье. Место, где есть возможность сесть на корабль и уплыть, как с Севера, так и со всего Вестероса. И вот, здесь были они, двое мальчишек, переполненных сомнениями в своей дальнейшей судьбе.

* * *

Дотракийское Море

Юная девушка, стояла у трупа Ого. Её муж был зарублен аракхом — любимым оружием дотракийцев. Рядом с телом кхала лежал ещё один воин — Менго, кровный всадник Ого, который первым бросился на убийцу кхала. И проиграл.

Она хотела быть этому рада. Очень хотела. Но рука, которая прошла по животу и обнаружила лишь пустоту, вызывала у неё чувство странного состояния отрешённости и принятия. Выхода нет.

— Всё готово, — заглянула в окровавленную палатку Эбби. — Костёр готов. Клаас уже привязал колдунью. Дрого затащил трупы и драконьи яйца, как ты и хотела… Ещё там находится Фого, который пришёл в себя. Твой… сын тоже. Тоже там. Лежит и смотрит в небо.

Дейнерис нашла в себе силы лишь на то, чтобы кивнуть. Она молча покинула шатёр, не обращая внимания на босые ступни, измазанные кровью. Не обращала она внимание и на свою порванную и потрёпанную одежду. Девушка приблизилась к костру, а точнее — ко множеству сухих веток, наваленных в огромную кучу. Под ними было сделано небольшое углубление, чтобы можно было войти внутрь. Рядом стоял столб, к которому была привязана ведьма с фиолетовой татуировкой на лице. Её рот был в крови. Кто-то вырезал ей нечестивый язык.

Девушка поймала взгляд Дрого. У мужчины в глазах было столько, что на миг даже её сердце пропустило удар. Ей захотелось плюнуть на всё: на «ожившую» бездушную оболочку сына, на разбежавшийся кхаласар, на собственное состояние… Дейнерис хотела просто броситься в его крепкие, горячие объятия и разрыдаться. Рыдать, пока её будут успокаивать, как маленькую девочку. Рыдать, пока не вырубится от истощения.

Как бы ей хотелось этого!

— Кхалиси, — прозвучал привычно жёсткий голос Клааса. Дени кивнула мужчине и зашла в будущий погребальный костёр.

Хоть сейчас она всё сделает правильно, умрёт, вслед за ненавистным мужем и любимым сыном.

«Что же, — подумала Таргариен, — с самого начала всё пошло отвратительно».

Ого был редкостным ублюдком. Он не ставил девушку ни во что и брал когда хотел, плевав на её мнение.

— Я купил тебя, белая шлюха, — сказал он ей, когда Дени немного освоилась с их грубым языком. — Купил за своё войско. Бессчётное количество всадников, которые могли бы захватить весь мир!

Тогда ей хватило глупости или смелости напомнить о том, что столь же большое войско однажды было перебито вчетверо меньшей армией лорда Моустаса, «Небесного Клинка».

Покрытое синяками и кровоточащими ссадинами тело болело почти три недели. Её служанки ежедневно старались прикладывать к больным местам травы и наносить разные мази, отчего самочувствие, понемногу, становилось лучше.