Хроники Черного Отряда. Книги Мертвых

Стояла глубокая ночь, но поток людей, приходивших в казарму городских батальонов, где находился штаб Аридаты Сингха, все еще не иссяк, хотя и превратился в тонкий ручеек. Здание медленно окутывал темный туман. Людей охватывала сонливость. Из тени в тень крались живые Тени. На мгновение то там, то тут проскакивал человечек или зверек, но заметить его не мог уже никто.

Среди всей этой кутерьмы вышагивал Тобо – настолько усталый, что у него слипались глаза, и настолько уверенный в себе, что не прихватил бревна и не защитился черной тканью. И даже не перепроверил донесения Неизвестных Теней.

Он войдет, свершит возмездие и уйдет незамеченным. И судьба Аридаты Сингха останется великой и ужасной тайной.

Невидимый народ ничего не смог ему рассказать о кабинете Аридаты. Туда не удалось проникнуть, потому что окна отсутствовали, а дверь всегда была плотно закрыта. Но часовые перед ней сейчас храпели.

Тобо толкнул дверь. Слегка скрипнув, она распахнулась. Он вошел, взволнованно дыша, и увидел трех человек: двое спали на стульях, один уткнулся лицом в стол.

– Плохо, – равнодушно прокомментировал Тобо присутствие потенциальных свидетелей.

– Совсем плохо, – проговорил Аридата, выпрямляясь за столом.

Тобо успел лишь услышать шорох за спиной, и тотчас что-то тяжелое ударило его по затылку с такой силой, что треснула кость. Он рухнул во тьму, уже зная, что попал в ловушку, что его предали. Неизвестные Тени рассеялись, чтобы превратить Таглиос в город ночных кошмаров.

Сари, Гота и Хонь Тэй уже поджидали Тобо на другом берегу сознания. И все три заявили ему, что в случившемся виноват исключительно он сам. Он мог бы этого избежать, просто поступив правильно.

Его предупреждали. Но он не прислушался.

Никогда еще Тобо не видел Сари в такой глубокой печали.

135 Таглиос. Сезон безумия

После того как Костоправ улетел, Госпожа несколько дней легко справлялась с искушением. Она постоянно напоминала себе, что нужно лишь продержаться до возвращения мужа. К тому времени Дщерь Ночи уже перестанет быть мессией обманников. И превратится просто в Бубу.

Рассудок велел Госпоже быть терпеливой. Но эмоции не знают терпения. Эмоции грозили захлестнуть ее с головой. И, несмотря на опыт всей ее долгой жизни, эмоциям удалось одолеть самоконтроль.

Она сломалась всего лишь через четыре дня.

Госпожа быстро выглянула в коридор, желая убедиться, что ей никто не помешает, затем уселась на стул возле кровати дочери. Отыскала конец цепи чар, не дающих девушке проснуться, и принялась распутывать. Работала она быстро и сноровисто. Все эти четыре дня Госпожа изучала оковы Бубу.

И чары спали с такой легкостью, как если бы она сплела их сама.

Госпожа действовала с несвойственным ей наивным волнением. Та ее часть, что закалилась в суровом реальном мире, высмеивала детскую непосредственность другой половины. Таков мир. Ее мир. Реальный мир. И нет оснований ожидать от него чего-то хорошего.

Глаза Бубу вдруг распахнулись с быстротой механизма. Они оказались того же цвета, что и раньше, но они не были ее глазами. Или глазами Костоправа. Они были холоднее, чем глаза Госпожи в те моменты, когда она совершала самые жестокие поступки. Это были глаза змеи, наги. Или божества. На мгновение Госпожа застыла, подобно мыши, угодившей под взгляд удава. Потом проговорила:

– Я неисправимый романтик. А романтика – это непоколебимая убежденность в том, что в следующий раз все будет иначе. – И она попыталась перехватить инициативу, пока девушка была еще слишком слаба физически, чтобы действовать.

Но Госпожи уже коснулась ее влюбляющая аура. Коснулась столь незаметно, что поначалу она этого даже не осознавала. Пока не стало слишком поздно.

На Госпоже не было одеяния Ворошков. И укрыться от беды ей было негде.

Где-то внутри ее возникла слабая, медленно нарастающая вибрация. Госпожа видела, как одновременно с усилением этой дрожи Дщерь Ночи наполняется силой богини. И был в этой вибрации оттенок злорадства. Госпожа поняла, что ее нерастраченные материнские чувства были обнаружены и подвергнуты манипуляциям. Очень тонким и очень долгим. Настолько тонким, что она ни о чем не подозревала. И что еще хуже, она оказалась не готова адекватно отреагировать на любую неудачу.

Тем не менее она обладала железной волей, и для тренировки этой воли у нее были века.

Имелся лишь один ответный ход.

Госпожа мгновенно приняла самое жестокое решение в своей жизни. Она будет сожалеть о нем всегда, но сейчас знает, что лишь эта мера оставит наименее болезненные раны.

Госпожа из Чар веками училась выполнять свои решения, даже самые жуткие, быстро. И столько же времени училась мириться с их последствиями.

Она вынула из-за пояса вещь, напоминавшую о ее недолгом пребывании в должности Капитана Черного Отряда. Рукоятку кинжала венчал серебряный череп с рубиновым глазом. Этот рубин всегда казался живым. Госпожа медленно подняла оружие, пристально глядя в глаза Дщери Ночи. Ощущение присутствия Кины непрерывно нарастало.