Хроники Чёрной Земли

Иринефер отбросила дубину, схватила кожаный хлыст и стала лупить им Эй-Нефер. До Шере, наконец, дошло, что происходит. Он вскочил, перехватил своей маленькой ручкой хлыст и закричал:

– Мут, ты что! Это же я сам ей пиво принёс!

И тут же перепугался, поняв, что за такой проступок обычным наказанием ему не отделаться.

– Что, сынок? Ты сам ей принёс? Ах ты!

Иринефер опустила руки, а Эй-Нефер, воспользовавшись паузой, тут же перемахнула через ограду и вела наблюдение за происходящим, просунув голову между калиткой и забором. Шере, увидев замешательство матери, тоже бросился наутёк и уже на улице услышал крики:

– Стой, злыдень! А ну вернись!

Но Шере так нёсся, что мигом оказался в конце улицы. Там он оглянулся и в клубах пыли увидел силуэт отца, который воздымал к небу кулаки и то-то кричал ему вслед.

«Ну всё, пришибёт теперь точно», – услышал⁷ Шере и рванул вниз, к реке.

На берегу он сел на камень и дал волю слезам. Пока рыдал, не заметил, как подошла Эй-Нефер и села справа. Она посидела немного, потом положила ему руку на левое плечо, а голову на правое и сказала:

– А ты молодец, малёк… Прямо защитил меня, спасибо. Меня после мамы никто никогда не защищал, только били.

И тоже заплакала.

Так просидели они долго. Наконец, слёзы у обоих кончились, и они отёкшими глазами посмотрели друг на друга.

– Вообще-то я хотела идти в Унут, ты же знаешь, – сказала Эй-Нефер. – Но попёрлась за мертвяками, а они начали кружить по полям, искали, что ли, что-то. Потом ушли за поля… Я бы с голоду подохла, но слава Атуму⁸, они зашли в оазис. Там полно съедобного, так что я наелась. Но бродили мы с ними несколько дней, и в конце жрецу стало плохо, и первый лысый потащил его на себе. Упёрлись мы далеко. Да ещё такие кольца нарезали, я прямо с ног валилась.

– А зачем ты за ними пошла? – спросил Шере.

Она посмотрела на него удивлённо:

– Думаешь, я знаю? Просто Ка сказал мне – узнай, кто они. Мертвяки или нет.

– Ну и как? Узнала?

– Ага, – сказала Эй-Нефер. – Кое-что узнала. Пока жрец был в норме, они иногда разговаривали, а я подкрадывалась быстро и подслушивала. Первого лысого зовут Птахотеп, а жреца – Хамерут…

– Точно. Это про них отец рассказывал, – упавшим голосом сказал Шере. – Птахотеп убил Хамерута. Сначала ударил его какой-то дубиной по голове, а потом ещё перерезал горло…

Эй-Нефер посмотрела на него.

– Ну значит Хамерут – мертвяк. А вот зачем с ним Птахотеп ходит, да ещё как слуга?

Шере пожал плечами.

– Они ночью всегда костёр разводили и спали возле, похоже, чтобы зверей распугать. Я тоже там неподалёку пристраивалась. И вот однажды утром Хамерут не проснулся. Птахотеп всё бегал, бегал вокруг, какие-то побрякушки на него навешивал…

– Амулеты, что ли?

– Похоже, они, амулеты, – Эй-Нефер пощупала рукой ожерелье на шее. – Потом он в него тлеющей головнёй тыкал, прожёг дыры в одежде. Ну и, в конце концов, взвалил жреца на себя и поволок.

Эй-Нефер замолчала.

– А куда поволок-то?

– Так по оазису и тащил. Тащит-тащит, сядет. Посидит и опять тащит. И я за ним. Он измучился, и я устала, захотелось мне обогнать его да валить в Унут.

– Не пойму я, Эй-Нефер, чего тебе Унут этот дался?

– Да что непонятного-то? Там же Хатхор, мама моя.

– Хатхор, она же и тут тоже. Она же не только в Унуте богиня, но и в Махедже⁹. Зачем её там искать?

– А тут я уже искала, – объяснила Эй-Нефер. – Не нашла.

– А почему ты думаешь, что она твоя мать?

– Ну а кто ещё? – спросила Эй-Нефер. – Конечно она. И не спорь. Пошли жратву искать, есть пора.

– Да я домой… – промямлил Шере.

– Куда ты сейчас домой, дурачок? Тебя же отец прибьёт за меня. Думаешь, я не знаю, что вас всех мной пугают? Ты домой иди вечером, когда они успокоятся. А лучше, когда лягут спать. До завтра с них слетит, они на тебя поорут и всё. А если ты сейчас явишься, запорют!

Шере поговорил с Ка и решил, что Эй-Нефер, похоже, права. Действительно, сейчас идти домой, это только нарываться на побои. Да и завтра побьют же не сильнее, чем сейчас? Зато завтра, а не сегодня. Но есть, действительно, хотелось.

– А где еду искать? – спросил он.

– Где-где… Воровать же ты не пойдёшь? Значит, тут, на Хапи. Можно голубя убить и запечь на костре, можно лягушек (Шере скривился), можно рыбу… голубя проще. Папирус сейчас невкусный, жёсткий. Но если получится найти молодые побеги, то ничего… Ну что, пошли?

Шере встал и поплёлся за своей кормилицей.

Вскоре Эй-Нефер убила голубя, затем, схватив его, в мгновение ока вцепилась зубами в шею, откусила голову и выплюнула. Увидев расширившиеся глаза Шере, она покраснела и вытерла ладонью кровь с губ.

– Что, отец гусю голову не рубит? – сказала она, словно оправдываясь.

Шере промолчал.

– Можно прямо так есть, но ты же не будешь? – спросила Эй-Нефер.

Шере отрицательно помотал головой.

– Тогда нужен костёр. Ты посиди здесь, я сейчас быстро.