Хроники дальних дорог

— Убийцы женщин и детей… — с горечью повторил адмирал, до хруста сжав кулаки, его лицо перекосила гримаса гнева. — А когда наших женщин и детей убивала банда смесков, это никого не интересовало…

— Но какое отношение к бандам имеют жители того же Зеленого острова?! — неожиданно набрался смелости Гальперо, его глаза загорелись огоньком безумной решимости. — Какое?! Я бывал там — мирные селения, никаких банд и притонов в помине нет, только живущие своей жизнью люди! Никого не грабящие и на на кого не нападающие! Да, очень разные, не похожие на нас! Но ни в че не повинные! И вам, господин адмирал, это прекрасно известно. Так какого же демона мы отправили туда флот их убивать? Что они нам сделали?! Можете меня расстрелять, господин адмирал, но я не понимаю! Чем мы лучше той банды смесков, которая нас убивать пришла?! Да ничем! Вот к нам и относятся, как к убийцам. Что заслужили, то и получили!

Ланхеро как-то разом успокоился и пристально посмотрел в лихорадочно блестящие глаза молодого офицера. Если честно, он и сам не раз задумывался над заданными тем вопросами, гнал их от себя, но все равно задумывался. И ответов, которые бы его удовлетворили, не находил. А те, которые возникали в сознании сами собой, говорили, что они, наорцы, стали такими же, как те смески из банды, если не хуже. И раз даже такой лощеный хлыщ, как Иден Гальперо, осмелился сказать ему правду в глаза, то в кают-компаниях идут куда более острые и опасные разговоры.

Адмирал хотел было сказать адъютанту, что подобные темы затрагивать опасно, если не хочет, чтобы им заинтересовалось гестапо, но просто не успел — послышался звон колокола тревоги. Ланхеро как-то сразу понял, что происходит, и усмехнулся. Ну вот все и закончилось. Понятно теперь, почему железноголовые отпустили два корабля. Наверняка проследили за ними, чтобы добраться до базы первого флота.

Выбравшись на палубу, адмирал поднялся на мостик и уставился на слюдяной экран. Все верно, Железный остров медленно надвигался на его флот. Причем, судя по донесениям, он появился словно ниоткуда, просто возник невдалеке от самого большого острова системы Накар, где располагались две академии, магическая и кораблестроительная. Ланхеро прекрасно понимал, что этому кошмарному острову его флот не противник. Но что остается? Сдаваться? Наверное, это лучший выход, особенно если учитывать наглое похищение фюрера прямо из дворца. Вот только захотят ли враги принимать капитуляцию? Он не знал, но попытаться спасти жизни десятков тысяч молодых парней и девушек, еще, кстати, не успевших стать убийцами женщин и детей, был обязан. Многие из них, конечно, ему за это спасибо не скажут, наоборот, проклянут, как предателя, но со временем поймут. Когда повзрослеют.

— Циркулярная связь со всем флотом! — распорядился Ланхеро.

Подождав, пока приказ будет выполнен, он некоторое время помолчал, затем заговорил, его горькие слова падали, как камни с обрыва:

— Наорцы! Братья и сестры! Мы проиграли войну. Иначе, к сожалению, быть и не могло — мы начали убивать ни в чем не повинных людей. Просто так, потому что нам сказали, будто мы имеем на это право. Да, людей! Пусть смесков, но тоже людей. Вам всем известно, что убивать беззащитных и невиновных — последнее дело, и с радостью это делают только скоты. Именно скотами мы и начали становиться! Нас объявили убийцами женщин и детей. Скажете, это неправда? Мне жаль это признавать, но после атаки на систему Далгот это стало правдой! Там жило больше трех миллионов человек. После нашествия нашего четвертого флота осталось меньше двух тысяч. О, я знаю, что офицеры гестапо сейчас рвутся меня арестовывать, им ведь так не хочется расставаться с иллюзиями, что они не просто плачи и убийцы, а борются за правое дело. Вот только не успеете, Железный остров, как видите, уже здесь, и вскоре воздаст нам всем по заслугам. Так что жить нам осталось не более часа. Экипаж Железного острова передал, что убийцы женщин и детей не имеют права на жизнь. Но тех, кто сдастся, возможно, и пощадят. Все остальные флоты рейха уже уничтожены. Полностью. Фюрер захвачен в плен прямо в своем дворце и вывезен железноголовыми для суда. Поэтому тем, кто не считает себя палачами и убийцами, я предлагаю спустить флаг. Ну, а кто решит умереть — это его собственный выбор.

Закончив, адмирал развернулся, выхватил из кобуры архат и застрелил двух направлявшихся к нему с решительным видом гестаповцев. Остальные офицеры флагмана ошарашено смотрели на это, затем начали переглядываться, поскольку далеко не все были согласны с командующим, но жить хотелось всем, и решение о сдаче было принято быстро.