Хроники десяти сфер. Предтеча

Олли начало немного мутить из-за выходки Тима, и она отвернулась к сумкам, сделав вид, что что-то ищет. Кристиан повернулся к ней.

– С тобой всё в порядке? – спросил он.

– Да, всё прошло, не знаю, меня вдруг начало мутить, наверное, от жары, – оправдывалась Олли.

– Мне и самому неприятно. Как они с ним столько лет, – шёпотом проговорил Крис, – наверное, привыкли.

Джеймс показал Джону камеру, которую ему утром прислали в посылке. Парень с азартом разглядывал технику, и у Джеймса возникло знакомое жжение в груди, странное и неприятное ощущение.

– Мой сын мог быть таким как Джон, – подумал вновь мужчина, глядя на интерес мальчугана к видеокамере. Он перевёл взгляд на сына, открывшего рот, из которого по подбородку стекала слюна, – как такое могло произойти, почему со мной?

– Да, крутая штука, – Джон посмотрел в видоискатель и охнул.

– Нравится? Возьми, поснимай! – разрешил мальчику Джеймс.

Кристиан кивнул другу, погладив жену по спине, и пересел поближе.

– Это что, тебе камеру в этой посылке прислали? – проявил интерес старший Экзар.

– Да. Только я всё равно без понятия, зачем мне она, – безвольно сказал Джеймс и встретился взглядом с Мией. Мужчина резко отвёл глаза, чем вызвал еле заметную улыбку у женщины.

– Да ладно тебе, – положил руку на плечо другу Крис, и тихонько добавил, – вечером напьёмся.

Джеймс, наконец, улыбнулся.

Ровно в час дня Гибс внезапно захрапел, и сразу же открыл глаза.

– Ну что, теперь можно и холодненькой водички, – сказал старик, растирая затёкшие ноги, – Мия, дорогая, налей мне.

Женщина из огромного термоса налила в металлическую кружку Гибса воды.

– Благодарю, женщина, – кивнул старик и отпил, – холодна!

Джеймс не мог привыкнуть к манерам старика, и всё время делал удивлённое лицо, как только тот начинал что-то говорить или делать. Тим спокойно наблюдал за стариком, видимо, ожидая, когда тот покажет ему камень, а Джон снимал всё на “новую игрушку”. Тамара искала взгляд мужа, но тот постоянно переглядывался с Крисом, либо смотрел на старика, который о чём-то ворчал.

– Эх, хорошо! Ну что, ещё часок и пойдём, там как раз тень будет, – сказал дед и вынул из кармана розовый, практически круглый камень.

– Очого, мууууу! – выдал Тим и потянулся к камню.

– Держи! Но потом вернёшь, – сурово посмотрел на парня старик, – кстати, камушек этот, я ношу всегда с собой, это мой талисман. Нашёл я его в Мексике, лет десять тому назад…

Старик рассказал занимательную историю про раскопки, но как оказалось, не совсем в Мексике. Какие-то повстанцы постоянно пытались ограбить их лагерь, а Гибс отстреливался от них из дробовика. В одной из могил он нашёл скелеты, которые держались за руки и в их костяшках и был этот камень.

– Как думаешь, это правда, что рассказывает старик? – спросил Джеймс.

– Думаю, да, только он уже забывает. Для него вся южная америка, это Мексика и раньше он говорил, что это в семидесятых было, а теперь говорит десять лет назад, – улыбнулся Кристиан, – у него под жилеткой шрам от пули, которую он там словил.

Джеймс поднял брови и закивал. Кристиан накинул рабочую жилетку, поглядывая на часы, и показал язык сыну, который смотрел на отца через объектив камеры. Джеймс снова ощутил жжение в груди, глядя на игру Джона и реакцию друга.

– Ну, по коням! – старик надел на лысую чёрную голову ковбойскую шляпу, – давайте найдём сегодня уже что-нибудь. А ты, сорванец, давай-ка камушек. Хотя ладно, я провожу вас до раскопки.

Гибс подмигнул Тамаре и, взяв за руку Тима, довёл его до валуна.

– О, смотри, тебе немного осталось, обычно на такой глубине всякие сокровища зарыты, – и, забрав камень, вручил ему лопатку.

Тим снова начал рыть, а Тома, развернув мольберт, наконец, сделала первые штрихи. Она рисовала дуб и мужчину под ним, который подняв взгляд от книги, смотрел вдаль, о чём-то задумавшись.

Глава 3. Находка

Джон вскрыл очередной слой и наткнулся на кирпичную кладку. В этот самый момент Гибс крикнул:

– Ну что, поздравьте нас, как и писал Диль, тут было поселение индейцев!

– Тут тоже кирпичи, – крикнул Джон, – можно я это на камеру сниму?

– Снимай, – ответил старик, – лишь бы не работать, спиногрыз. Я в твои годы вагоны с углём разгружал в порту.

Но Джон его уже не слушал. Он мигом домчался до шатра, взял камеру и прибежал обратно, начав снимать место раскопок. Старик продолжал бубнить о пользе труда, но завидев объектив, начал говорить о важности археологии, истории, наследии и так далее.

Тамара издали наблюдала за суетой и продолжала писать картину, добавляя в пейзаж своё настроение, которое было скорее печальным, но в то же время она испытывала наслаждение, что, наконец, занимается тем, что любит больше всего.