Хроники долины

Рич скривился. Разница в возрасте и жизненном опыте не имеет принципиального значения. Да, полу-даркши растут быстрее, но люди потом наверстывают. Впрочем, Кэт, хотя и старается выполнять обещания, данные взрослым, все равно весьма откровенна – близнецы в жизненных знаниях заглядывают вперед, а уж от Ричарда тайн совсем мало. Не потому что обещания нарушаются, а потому что не обязательно всё вслух говорить, когда и так понятно.

— Смерть – она чаще незваная. Кто его знает как лично у нас сложится, – пробормотал опытный десятилетний философ. – И мы все равно о ней думаем-гадаем. Обратное было бы неестественным.

— Гадаем, – согласилась Кэт. – Но вы о смерти больше знаете. Ваша-то Мама по-настоящему умирала.

— Ну, Мамочка и твоя мама с папой тоже про смерть немало знают. Но, видимо, рассказать об этом моменте не так просто. Тем более, мы для них мелкие. Тут как толково расскажешь?

Кэт кивнула.

— Вот, Авель мог бы рассказать, – догадался Рич. – Он очень опытный мертвец, да и вообще человек разумный. Когда вернется, можно будет расспросить.

— Да, Динку подошлем, – поддержала подруга. – Она у него в авторитете. Смелых девчонок уважают. Я вот не такая отчаянная.

— Моя сестра иной раз абсолютно без башки оказывается, и одного такого смельчака на нас троих более чем достаточно, – заверил Рич. – А вот с Авелем нужно будет поговорить. Запомнишь?

Память полукровки-ши куда надежнее календарей и ежедневников. Случай представится, непременно будет философский разговор. А пока можно идти молча, греясь на осеннем солнце, размышлять о живых и не совсем живых. Ну и об Авеле, конечно.

***

…Последний болт пришлось срубать, и провозились с ним долго. "Верхние" ныряльщики спускались поочередно, но воздуха хватало нанести два-три удара - глубина практически предельная. Светлая фигура вновь уходила вверх, неслись за ластами пузырьки воздуха, спешили выскочить к двойной тени катамарана, солнцем полюбоваться. Вель солнце тоже любил, пусть и умеренно, но какие сейчас развлечения и любования, если пробиваться нужно?

Кусок неизвестного корабля покоился на каменистом дне. Глубина двадцать два метра, траверз мыса Старого Голубя. Вышли на чуждое железо по наводке рыбаков: место не уловистое, но когда сети крепко рвутся, крайне неприятное событие накрепко запоминается местным. Здесь лежал именно "кусок": часть корпуса и надстройки, словно вырубленные из середины довольно крупного судна. Как говорила главный инженер "Квадро": "Имеем очередной ломоть пудинга иных миров." Такие находки в здешних морях изредка случались, исчерпывающего объяснения, "как и почему" пока не имелось; собственно, Вель теорией происхождения порталов вообще не увлекался. Он был "нижним ныряльщиком и техником по точным работам" - вполне достойная должность.

Сейчас они с Сиге аккуратно передвинули держак с зубилом, сверху уже спускался молотобоец - очередь капитана, у него удар посильнее, должны прикончить проклятый болт. Жо уцепился за канат, подхватил увесистый молоток, знаком показал, что нужно поберечься. Ныряльщики закивали... Два глухих удара - мелькнул яркий блеск срубленного болта, лист обшивки начал плавно опрокидываться... Уходя вверх, к воздуху, капитан следил - не придавило ли кого? Будто неопытный кто работает...

Вель вернулся к открывшемуся провалу - лист обшивки теперь покорно лежал на дне, можно по нему маршировать, как по плацу. Сиге, энергично работая ластами, подплыл, вместе заглянули в таинственное нутро каюты. Видно было плохо - муть поднялась...

По предварительным расчетам, это помещение казалось самым многообещающим: нетронутое, рядом с корабельным лазаретом. Теоретически, в него можно было проникнуть и по судовому коридору, но тот был так завален покореженным железом, что рисковать неразумно. Команда "Квадро" отобрала ровные стальные листы, сняла два иллюминатора - состояние они сохраняли просто чудесное. Заодно свинтили нетронутые фрагменты латунных перил у трапа. Все это было недурной добычей, но вот каюта...

Вель шагнул в мутную темноту. За спиной недовольно булькнул Сиге - тюлени, они как дети. И осторожничают, и дышать им все-таки нужно. Глубинный ныряльщик немедля отступил назад - Вель был дисциплинирован и никуда не торопился. Пусть тюлень вынырнет, продышится, заодно набулькает команде про обстановку.

Напарник живой торпедой умчался вверх, а ныряльщик остался стоять на стальном "тротуаре", вглядываясь во тьму и размышляя. Муть оседала, в темноте начинали проступать детали. В дополнительном освещении Вель не нуждался - он смотрел на мир нестандартно. Впрочем, конкретный судовой мир оказался тесноват: содержимое каюты сбилось в угол накрененного пола, но два шкафа, надежно закрепленных, остались на своих местах. В них обнадеживающе поблескивала нержавеющая сталь. Инструменты! А посреди каюты стоит... как его правильно?