Хроники Единорога. Охота

В держащего руль с характерной коброй при звуке слова "массаж" словно бы дьявол вселился; он так врезал по газам, что пассажиров буквально втиснуло в сидения. Четыреста семьдесят пять с лишком механических лошадей, выжимаемых из восьмицилиндрового двигателя, обеспечивающих ускорение до сотни менее, чем за четыре секунды, это нечто такое, что и вправду стоит пережить. Но вовсе не на дороге третьей категории поверхности, темной ночью, да еще и во время проливного дождя. Пижон пытался импонировать "девочкам", чтобы затереть неприятное воспоминание о слабости. По его мнению – что телепат считывал без труда – как можно скорее вытянуть двести сорок километров в час по этой дороге было ключом к успеху. Лису не нужно было видеть лица Молодого, чтобы знать, что на нем написан ужасный испуг. Он и сам был близок к тому, чтобы наделать под себя. Поэтому рискнул, в очередной раз вмешавшись в сознание водителя. Просто напросто, он скрутил ему счетчик на две трети.

   

Полчаса и сорок преодоленных километров. Вот сколько понадобилось Лису, чтобы более-менее сориентироваться в своих новых способностях. Обработанный перекисью водорода любовничек сидел рядом, тихонечко, словно мышка под веником, напряженный, словно тысяча чертей. Обе руки на руле, выпрямленные в локтях, захват крепкий, правильный, без пяти три, веки слегка прикрыты, глаза уставлены в лобовое стекло. Одно мигание на каждое перемещение дворников. Едучи со скоростью двести сорок километров в час по узкой, обрамленной деревьями дороге, нельзя позволить себе ни малейшей ошибки. Ну прямо тебе Роберт Кубица[16] на последнем круге перед тем, как добыть прошлогодний, уже третий чемпионский титул в Формуле-1.

Молодой уже давно заснул, восстанавливая силы, а Лис, закончив экспериментировать с открытым разумом, вот уже несколько минут осторожно копался в памяти водителя. У него не было намерений принимать на себя поток сознания маломестечкового казановы, потому и не открывался полностью довольно-таки мутной струе его мыслей. Он попросту третировался, исследовал недавно обретенные способности, возможно, даже в чем-то баловался ними, но, чем дальше он пребывал в сознании их водителя, тем более его переполняло чувство собственной, какой же громадной мощи.

Он уже не был второстепенным приемником чужих мыслей. О, нет. Он только начал познавать свой дар, а уже строил иллюзии, не хуже тех, которыми не так давно накормила его Сабина. А еще он шкурой чувствовал, что это только начало, вершина айсберга, малая доля истинной мощи, которая пока что ждет своего открытия и обуздания. Но всему еще придет время. Как говорит старая пословица: маленькой ложечкой наестся быстрее и лучше, чем огромным половником, с которого большая часть жратвы падает не в рот, а на пол.

Теперь нам нужно только лишь добраться в какое-нибудь цивилизованное место, добыть новую одежду, немного денег и добраться до Варшавы, думал Мундек, все еще не выходя из мыслей водителя. Только лишь благодаря Комитету, мы сможем выжить...

Вилла в Констанцине[17], в принципе – даже небольшая усадьба. Какая же это была улица? Лис попытался вспомнить очертания дома, серую штукатурку, виноград вокруг окон, запущенный сад, висящую на заборе рекламу... и вдруг увидел все это увидел очень четко... Картина наехала на его воспоминания, вытеснила их... Он видел дом, ограду, деревья. Даже реклама была там, где следует, но то наверняка не был тот вид, который Лис запомнил. Наверняка – нет...

Дом горел, виноградные лозы на стенах давно уже обуглились, из окон вырывались языки пламени высотой в несколько метров. Плоская крыша нд этой частью здания, похоже, завалилась. Когда ветер и струи воды, заливаемой пожарными, подавляли огонь ненадолго, Лис видел в ближайшей оставшейся от оена дыре светлый фрагмент неба.

Телепат почувствовал знакомые мурашки вдоль позвоночника. Видение? Откуда? Вроде как ничего подобного у него не было... Он испытал нарастающее возбуждение. Неужто он не только усовершенствовал способность к телепатии, но еще и обрел дар предвидения? Мундек сконцентрировался на картинке, еще раз анализируя его подробности, и неожиданно для самого себя понял, чем является то самое наложение, даже, скорее, проникновение... Пожар вовсе не был видением, просто он находился в голове Стефана – их водителя. Лис видел одно из запомненных им воспоминаний; отброшенное мозгом в качестве не имеющего ценности информационного шума оно сохранялось с миллионами ему подобными в сети нейронов, а выловлено оно было только лишь потому, что телепат думал о Комитете во время того, как шарил в памяти типа с обесцвеченными волосами, он их как бы сам притянул, вызвал. А раз дела обстояли таким образом...