Хроники гномки, или путь целителя [СИ]

Антуан поднял подбородок, и Бенедикт машинально отметил его сходство в этот момент с покойным королём. — И что из этого, ваше высокопреосвященство? Разве не вы в своё время учили меня, что воргены — такая же раса, как и любая другая? И даже говорили об этом в своих проповедях с амвона, когда лорд Хенн только планировал присоединиться со своим народом к Альянсу?

— Это другое, мой король, — вздохнул архиепископ. — Одно дело — равноправие фракций в политическом союзе, и другое — выбор правителя для королевства людей.

— Не только правитель королевства людей, но и глава Альянса, — возразил Антуан. — Кто лучше лорда Хенна сможет противостоять Орде? Кто более него знаком с ней на личном опыте?

— Личный опыт, — архиепископ подавил очередной вздох. — Не всегда обогащает душу, Ваше Величество. Иногда он ожесточает её и делает нечувствительной к голосу разума. Я не уверен, что Совет одобрит кандидатуру лорда Хенна, не говоря уже о других правителях Альянса.

Антуан грустно улыбнулся. — Вы ошибаетесь, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он. — Совет не будет возражать против Седогриффа.

Архиепископ пристально всмотрелся в лицо юноши. — Мне кажется, вы торопитесь, Антуан, — проговорил он, впервые обратившись к своему собеседнику по имени. — Возможно, следует обсудить это на закрытом совещании…

Но король отрицательно покачал головой.

— Нет, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он тихо, но твердо. — Я уже принял решение. Завтра в полдень я объявлю о своём решении Совету и народу, и попрошу вас провести церемонию отречения. Такова моя королевская воля.

С этими словами Антуан снова опустился на колени, почтительно коснулся лбом руки священника и, резко поднявшись, вышел из кельи, на ходу запахиваясь в плащ.

Какое-то время после его ухода Бенедикт сидел неподвижно, размышляя. Глубокие морщины бороздили его лоб. Наконец, поднявшись, он медленно приблизился к стеллажу, на котором среди книг, почти незаметный, находился округлый предмет, покрытый черной тканью.

Печальная улыбка промелькнула на его тонких, почти бескровных губах.

— Он считает себя недостойным своего отца, но даже не подозревает, насколько он похож на него, — прошептал он, освобождая от ткани темно-матовую поверхность блестящего хрустального шара.

* * *

— И да пребудет с вами благоволение Наару и исполнятся Света сердца ваа-шии!

Старческий дребезжащий голос брата Джошуа отдавался эхом под сводами полупустого собора.

Лике было трудно сосредоточиться на словах молитв, мысли её постоянно возвращались к событиям, произошедших в Бараках. В памяти всплывали фразы, произнесённые Чао, Миртой и отцом Оккамом. Ей не верилось, что тот брат Склиф, которого она знала, мог оказаться безжалостным оборотнем. Или, всё-таки, мог? Эта подспудная мысль, словно комариное зудение, точила сомнением гномку изнутри, занозой сидела в задворках её сознания.

Брат Джошуа благословил её привычным жестом, когда Лика подошла к нему в конце службы и окропил водой из серебряной чаши с плавающими в ней лепестками цветов.

Вопреки её ожиданиям, экзарха Оккама в соборе не было, так что оставалось только вернуться в свою келью и провести остаток вечера за чтением учебников.

Служки уже гасили свечи, когда она шла к выходу, вдоль уходящих под высокие своды храма колонн. Собор был почти пустой — на вечерних службах в обычные дни горожане бывали редко. В основном, тут можно было встретить братьев Ордена, да таких же учениц, как она сама. Возможно, именно поэтому, она обратила внимание на человека, стоявшего рядом с одной из колонн, казалось, погруженного в молитву.

Словно почувствовав на себе её взгляд, человек поднял глаза, и Лика едва сдержала возглас удивления — меньше всего она ожидала встретить в Соборе знакомого чернокнижника.

Джардет заметил её замешательство и, едва заметно усмехнувшись, сделал ей знак рукой и тоже направился к выходу.

Не вполне понимающая, что происходит, но заинтригованная, Лика последовала за ним. Выйдя из храма, Джардет свернул в сторону, и направился по одной из дорожек в сторону небольшого парка, окружавшего Собор. Там под деревьями располагалось несколько скамеек для отдыха прихожан, на одну из которых он и присел.

Когда Лика приблизилась, он поднялся и слегка поклонился ей.

— Добрый вечер, сестра Лика, — проговорил он. — Прошу у вас прощения за этот не совсем уместный фарс, но мне подумалось, что разговор с вами в храме носил бы излишне публичный характер, а мне бы не хотелось, чтобы у вас впоследствии были проблемы из-за сомнительных знакомств.

— Да вовсе нет! — несколько сбитая с толку и одновременно польщенная Лика замотала головой. — Не будет у меня никаких проблем! Ведь Собор — это место, куда может прийти каждый и получить помощь и поддержку!