Хроники гномки, или путь целителя [СИ]

Склиф пожал плечами. — Догадывался, — сказал он. — С тех пор, как встретил его пару недель назад в Торговом Квартале, уже заподозрил неладное. Но точной уверенности у меня не было, да и виделись мы мельком, я решил, что мог и обознаться, ведь столько лет прошло.

— А как же ваше знаменитое чутьё? — поинтересовался с оттенком удивления Матиас. — Я полагал, что ворген всегда чует другого воргена.

Склиф кивнул с вымученной улыбкой. — Сирень и черёмуха, — сказал он.

Матиас поднял голову и хохотнул. — Ловок, шельма, — с оттенком одобрения сказал он.

— Он один из немногих знал о моей аллергии, — мрачно сказал Склиф. — Я должен был догадаться, но, поскольку письмо пришло сразу после твоего визита, я подумал на тебя.

Матиас в восхищении покачал головой. — Этот малый еще лучше, чем я полагал, — одобрительно заметил он. — Жаль, что не было никакой возможности взять его живым. Значит, письмо?

Склиф снова кивнул. — Да, — сказал он. — Откровенно провокационная анонимка, целью которой было меня подразнить и заманить в ловушку. И, надо признать, это ему вполне удалось…

Матиас понимающе кивал головой. — Пока ты крутился вокруг той таверны и следил за подставными, он проворачивал свои дела, — заключил он. — Это же классика, Аргуин!

Ворген раздраженно отмахнулся. — Я был уверен, что это твоих рук дело, — проворчал он. — Вполне в твоём духе таскать каштаны из огня чужими руками!

Матиас с достоинством поклонился.

— Потом этот платок, — продолжал Склиф. — Было ясно, что смерть генерала не была случайна. Да еще именно мои целители вдруг оказываются официальными свидетелями!

Матиас развел руками. — Тут я точно не при чем, — заметил он, В конце концов, кто еще мог там оказаться?

— Когда ты пришел просить якобы помощи в этой интриге с участием моего брата я предполагал нечто подобное, — продолжал Склиф. — Что именно под видом этой борьбы тебе будет удобнее всего втянуть меня в ваши игры и сделать из меня очередной козырь в твоем бездонном рукаве.

— Ну хватит, хватит комплиментов! Ты меня совсем засмущал, — довольно усмехнулся Матиас.

— Для тебя всегда это было, в первую очередь игрой, — тихо сказал Склиф. — И тебе не так важно, что поставлено на карту, главное — достойный соперник и хорошая партия, ведь так?

Матиас развёл руками. — Да, я азартный человек, — признал он. — Что с того? У всех знаешь ли, свои слабости… Ты вот, например, костьми ляжешь ради своих дурацких принципов. И к чему это, в итоге, привело? Ну, положим, я-то получил удовольствие, а ты едва не потерял вверенную тебе послушницу.

— Принципы! — прорычал Склиф и глаза его загорелись. — Тебе ли говорить о принципах, Матиас? Ведь все средства хороши для блага государства, так? Обманы, подлоги, шантаж, клевета, убийства, тюрьмы, пытки… Это твои принципы, Матиас?

— Ну, ну, разошелся… — Матиас успокаивающе помахал рукой. — Я в курсе всех твоих пунктов разногласий с нашими методами работы, можешь не перечислять. Но ответь сам себе, только честно, на один вопрос, Склиф. А бывает по-другому? Бороться со злом внутри государства в белых перчатках? Ты сам-то в это веришь? А Аргуин — верит? То-то же.

— Удавник, — сказал вдруг Склиф.

Матиас вопросительно приподнял брови. — Что?

— Та трава, ты знаешь о чём я, — продолжил ворген. — Кто выкупил лоты и оставил нас, фактически, без сырья? И для чего?

— Ах, ты об этом, — Матиас махнул рукой. — Странный вопрос. Естественно, это был я. У нас с господином Фитчем довольно разные сферы интересов, но он считает своим долгом время от времени оказывать мне кое-какие любезности. В частности, сообщать о курсах торгов и товаров, пользующихся особым спросом. Ты же не мальчик, в конце концов, Аргуин, чтобы объяснять тебе элементарные вещи. Спроси, опять же себя — как бы ты поступил на моем месте? То, как потом это преподнесли в прессе — отдельный разговор. Который, я уверен, состоится у меня в ближайшем будущем с господином Фитчем и господином Батрилором…

Они помолчали.

— Вот только, всё-таки… — начал задумчиво Матиас, лукаво поглядывая на воргена. — Меня занимает один вопрос…

Ворген издал глухое рычание. — Да неужели, — сказал он. — Всеведущий Матиас чего-то не знает?

— Звучит как нонсенс, понимаю, — согласился Матиас. — Но всё-таки, остаётся определенное поле для размышлений — в ту ночь, когда луна светила так ярко, кто же из вас прикончил эту бедную Демизетту Клойс? Вы ведь оба были там? Не то, чтобы это имело для меня хоть какое-то значение, но, как ты знаешь, не люблю неопределенности.

Склиф едко усмехнулся. — Да, — сказал он. — Действительно, хорошая гимнастика для ума. Тебе будет, чем заняться долгими зимними вечерами.