Хроники гномки, или путь целителя [СИ]

— Ле… Леди Де Шаниель… — лицо Даннелора вместо красного стало становиться зелёным, что, накладываясь на естественный синеватый оттенок кожи придавало лицу совершенно невероятное сочетание. — Кк-какая неожиданность встретить Вас здесь…

— Ах, вы правы, последний раз, кажется, мы виделись с вами на вечере, посвященном возвращению лорда Малфуриона, вы тогда еще носили такой необычный парик… Даже леди Тиранда сочла его забавным!

Эльф растерянно шевелил губами и вымученно попытался рассмеяться в ответ: —Леди… Да… Ха-ха-ха!

— Ой, я, кажется, помешала вашему разговору? Вы наверняка обсуждаете здесь что-то важное для организации медицинской помощи в Буреграде?

— Что? Ах, нет… То есть — да! То есть, простите леди Темперенс, я только хотел выразить глубокую признательность вашему коллеге, за то, что мы делаем общие деньги… В смысле — общее дело! Я хочу сказать, для меня честь работать вместе с вами! Конечно, я, если бы знал заранее — никогда, то есть, ваши пациенты — это ваш священный гоно… То есть — долг! Я… Если угодно…

Он окончательно запутался, побагровел, по лицу его катились крупные капли пота, смешанные с зеленой краской.

— С вашего позволения, я, пожалуй, откланяюсь! Господин Чао, сердечно рад был вас видеть! Обращайтесь в любое время! Леди Де Шаниэль, тысячу поклонов вашим батюшке и матушке! — уже более связно бормотал он, пятясь задом в сторону кареты. Древни стояли на вытяжку, таращась на Темперенс.

— Мальчики, чего стоим, — хлопнула та в ладоши. — Помогите господину Даннелору взобраться в карету!

Древни разом кинулись к эльфу, подхватив его своими мощными, бугрящимися узлами ветками и закинули внутрь кареты с такой стремительностью, что изнутри раздался треск и приглушенный вскрик.

— Была рада встрече! — улыбаясь помахала ему вслед веткой Темперенс. — Пенёк паршивый, — добавила она, когда карета покатилась прочь.

Неделю спустя Лика стояла в кабинете брата Склифа. Когда она вошла, ворген грыз мундштук огромной трубки, пуская кольца дыма и барабанил лапой по столу. Глянув на неё исподлобья, он выдержал минутную паузу.

— Кхм… — прорычал он наконец, и вышел из-за стола. Приблизился к Лике и пристально посмотрел ей в глаза. Лика уже не обмирала от страха, как раньше, но гадала про себя, что было на уме у брата Склифа.

Тот подошел к окну, заложил лапы за спину, и, не оборачиваясь, произнес:

— Меня навещала мадам Алекстон…

Лика затаила дыхание. А она-то уже надеялась, что пронесёт! Увы…

— Я не знаю, и не хочу знать, что вы там учудили, но…

Ворген развернулся, в глазах его горели желтые огоньки. Запустив лапу в ящик стола он вытащил кожаный мешочек и бросил его со звоном на стол.

— Мадам искренне признательна вам за великолепную работу, и просила назначить тебя их семейным целителем. Мне пришлось объяснить ей, что это невозможно в силу твоих должностных обязанностей. Господин Барос также весьма признателен, и даже выразил готовность бесплатно провести перепланировку наших бараков. С его слов, он полностью излечился от своего… хм… недуга…

И, да, чуть не забыл — тебе тут еще и из Гольденшира гостинец передали — вчера братья ездили, привезли…

И, пока Лика хватала от неожиданности ртом воздух, брат Склиф, усмехаясь, извлек из-под стола и водрузил на него корзину с красными пузатыми яблоками.

Глава 5. Ночная смена

Лика рассеянно пробегала глазами затейливую вязь строчек пожелтевших страниц старого пыльного фолианта. Она перечитывала страницу уже третий или четвертый раз, и никак не могла сосредоточиться, смысл витиевато изложенного текста безнадежно ускользал от неё.

«Такожде надлежит пещись со тщанием о поддержании настроя благодатного, всячески возогревая в себе оный и обновляя непрестанно, дабы молитва наша была усердна и дух бодр…»

Она почувствовала, что её веки начинают тяжелеть, буквы расплывались перед глазами, она словно проваливалась куда-то, на дно колодца, от которого веяло сыростью и затхлостью.

«Такожде… надлежит…» — пыталась она сконцентрироваться, но руническая вязь уже исчезла, вместо неё простиралось поле, залитое солнцем, по которому она когда-то любила бегать в детстве с двоюродными братьями и сестрами, только трава была не зеленой, а желтой, совсем сухой…

Чьё-то сдержанное покашливание вернуло её в реальность. Она тряхнула головой и чихнула, подняв облако пыли с разворота книги, лежавшей перед ней на столе.

Подняв голову, она встретилась взглядом с нахмурившимся отцом Оккамом, взиравшем на неё с высоты своего роста, скрестив руки на груди.

— Ваше попечительство, — пробормотала она, отчаянно стараясь выглядеть бодрой.

Судя по выражению лица экзарха, это удавалось ей не слишком удачно.

Покачав головой, дреней протянул руку, и перевернул обложку фолианта, чтобы видеть название.

— «Сад Благочестия» — прочитал он вслух.

Затем он снова перевел взгляд на гномку.

— Дитя моё, — обратился он к ней. — Эту книгу тебе следует изучать с особым рвением, ибо в ней описаны основы твоего духовного пути…

— Я… я изучаю… — пискнула Лика, краснея и пряча глаза.