Хроники Гондваны. Тупик (СИ)

Закопав найденные утром два трупа пустынников, весь следующий день мы восстанавливали силы и бодрость. Как люди живут в пустыне всю жизнь, ума не приложу. Только наступает прохлада, переходящая осенью в бодрящий холодок, сразу из песка и камней выползают разные твари, начиная от змей и кончая скорпионами. И так каждый божий день. Чертов храм, не могли его на более спокойном месте спрятать! Теперь тому, кто мне скажет, как прекрасна пустыня своими отличиями от средней полосы, сначала запущу тапком, а потом добавлю мечом плашмя по хребтине для полноты ощущения.

Хорошо, что хоть лес в предгорье оказался не тайгой и не джунглями. Гигантские деревья с низкорослым и местами колючим подлеском давали хороший шанс отыскать нужное нам строение в течении недели. Три дня по пять километров поисков в одну сторону, и такое же время с эти же расстоянием в другую. Если же храм дальше от тропы, хрен найдем, элементарно провиант закончится. Интересно было понаблюдать за своими людьми, набранными в Лариссе. С Гномом было все понятно, он во время дороги бесконечно балагурил и разливал по вечерам средство от диареи — некую настойку «Пустынника», приобретенную им в виде большой, на десяток литров, бутыли у одного из торгашей оазиса. Мечники оказались довольно толковыми парнями, не бухтящими по каждому поводу и старательно, а главное молча, выполняющие поставленные задачи. Рога был незаметен и молчалив. Это он стоял вчера в дозоре и убил одного из пустынников своим зловещим кинжалом. Судя по сосредоточенному виду, поисковку он заранее любил из-за желания поизощряться в своих тренировках быть невидимым для окружающих. Главное, чтоб в своих ухищрениях не испугал до смерти своих же товарищей, с него станется. Вот девчонки явно были не в своей тарелке, они быстро уставали, превращаясь к вечеру из-за жары в бесформенных амеб. К тому же эти бесконечные муки с поисками туалета и гигиеной, когда у всех на виду, а дальше отходить элементарно страшновато. Надеюсь, в лесу они оживятся и придут в норму. Самой загадочной фигурой в отряде оказался монах. Во-первых, его аппетит даже в самую жару вызывал немалое почтение. Во-вторых, он постоянно пытался вербануть в свой Орден борьбы с нечистью всех подряд, включая даже сотника. При этом неся в своих проповедях такую околесицу, что даже лошади теперь испуганно шарахались, заслышав его голос.

Ну, начали! Пройдя вверх по тропе, продолжающей причудливо извиваться по направлению к вершинам, нам удалось отыскать с помощью глазастого проводника незаметные звериные тропки, идущие траверсом по склону. Отряд разделился на пять групп, параллельно прочесывающих склон, а проводника отослали к двоим нашим, оставшимся охранять лагерь и следить за лошадьми. Едва моя группа из трех человек стала огибать чащу, попавшуюся на пути, я остро пожалел о малочисленности отряда. Было такое ощущение, что мы одни в этом лесу, лишь иногда слева раздавались приглушенные знакомые звуки конского ржания. Только звуки леса и за каждым стволом глюки его обитателей, как выразился вечером Гном. Свою тропку мы быстро потеряли и дальше шли по лесу, стараясь примерно держать высоту на склоне, оставляя свои метки на деревьях. Получалось так себе, через час мы приблизились к группе, шедшей ниже. Пришлось, услышав их голоса, держать выше, но еще через минут сорок встретились с другими соседями. А малейшими следами человеческой деятельности даже не пахло. Так до полудня и шли волною, натыкаясь друг на друга. Поэтому вечером договорились слегка изменить свои планы — разделиться на двойки, крайние правую и левую группы усилить двумя бойцами, а в лагере оставить обоих девчонок, проводника и еще троих бойцов, получивших мелкие травмы во время перехода, пусть отдохнут и подлечатся с помощью Иоланды. Перед Майкой же я, пока рядом никого не было, вывалил нераспознанный амулет, глаз колдуна и еще пару побрякушек, попросив разобраться с их свойствами. Если амулет она опасливо повертела в руках и осторожно отложила в сторону, то глаз произвел на нее неизгладимой впечатление. Сначала Майку чуть не вытошнило, а потом, заметив, что зрачок начал едва неуловимо светиться красным, она чуть не заорала от ужаса, после чего я его немедленно отобрал и завернул в тряпку, строго настрого запретив завтра издавать при чужих подобные звуки.