Хроники Иберлена

В тот миг Артуру Айтверну очень захотелось поверить, что слух изменил ему или разум помутился. К несчастью, похоже это было не так.

— Вы обманули меня, Данкан, — сказал он наконец.

— Обманул, — не стал отрицать Тарвел. — Я сказал, что исполню любой ваш приказ, как регента и наследника трона, но в этом немного схитрил. Вы не отдавали мне никаких распоряжений на предмет Алистера, и я решил, что вправе сам распорядиться его судьбой. Простите меня великодушно, Артур, но затея, в которую вы втянули меня, обречена на неминуемое поражение. Даже если Алистер поддержит нас — мы выиграем сегодняшний бой, но проиграем войну. Запад не предоставит нам значительных сил, ибо уверен, почти весь примкнул к вашему дяде. Заняв Эленгир, мы окажемся там в такой же западне, как и здесь, и наше поражение станет лишь вопросом времени. Я бы ставил на месяц. Может, недели на три. К тому моменту Рейсворт точно соберет достаточно много людей, чтобы пойти на штурм крепости, а нашим солдатам изменит стойкость. Я не удивлюсь, если наши собственные офицеры предадут нас.

— Вместо этого меня предали вы, — произнес Артур тихо.

Он отвернулся. Посмотрел на друзей. Те не слышали его разговора с Тарвелом. Клифф и Блейр торопливо обедали в компаних местных капитанов и лейтенантов, расстелив на земле походную скатерть. Кэмерон сидела на траве, запрокинув голову, и слегка прищурясь глядела в небо, чья синева проступала сквозь прорехи набежавших облаков. Вдова Хендрика Грейдана не казалась сейчас ни гордой, ни воинственной, ни холодной. Наоборот, на ее точеном лице проступало незнакомое, мечтательное выражение, а губы дрожали в намеке на улыбку.

«Интересно, — подумал молодой Айтверн, — а каково пришлось отцу терять мать?»

— Поймите правильно, Артур, — сказал лорд Данкан, и голос его был сейчас как никогда мягок. — Я не горжусь вами как учеником, и никогда не радовался нашему знакомству. Я не могу назвать вас добрым человеком или порядочным. Вы горды и надменны. Для вас ничего не значат чувства других людей, и чужие жизни для вас лишь пустой звук. Вы охотно отправите на гибель тысячи, если сочтете, что вам того хочется. Вы часто говорите о чести, но убили своего кузена Александра бесчестно. Также, как и этих троих вельмож сегодня. Я думаю, ваша честь — это что-то очень обтекаемое, что-то очень удобное в использовании. Некое расплывчатое понятие, рамки которого вы определяете сами.

— Я уже понял вас. Я подлец и мерзавец, которому положено болтаться на виселице. Так сказал сегодня Манетерли, прежде чем я проткнул ему сердце. — Артур резко повернул голову. Отложил точильный камень в сторону. — Тарвел, вы сказали, для меня не существует чести. Хорошо. Тогда ничто, никакая дутая выдуманная честь, не помешает мне казнить вас сейчас, как изменника.

— И вы это сделаете? — спросил Данкан.

Артур чуть помедлил с ответом.

— Нет. Ваши люди не поймут. И не поддержат меня после. Скорее всего они сразу выдадут меня мятежникам, спасая собственные жизни, и на том всей сказке конец.

Они немного помолчали. Артур все так же сидел, с мечом на коленях, Тарвел расположился напротив. Молодой Айтверн подумал, что день едва только перевалил за свою середину — а он уже немыслимо устал. Хотелось выпить, но рассудку следовало оставаться ясным.

— Сами вы почему остались здесь драться? — спросил Артур. — Почему обещали мне помощь, а не выгнали взашей или не передали Брэдли с рук на руки?

— Я не желаю рисковать жизнью своего племянника. Но рискнуть своей жизнью — вполне могу. Вы не слишком нравитесь мне, Артур — это я уже сказал. Но я уважаю вас. Вы сражаетесь до конца, даже будучи загнаны в угол, и рискуете собой столь же охотно и безрассудно, как рискуете остальными. Я не одобряю вас, но моя собственная честь, такая же дутая и выдуманная, как ваша, призывает меня сегодня стоять на одной с вами стороне. Не спрашивайте, почему.

Айтверн рывком поднялся и вложил меч в ножны.

— Слова, слова, слова, как говорил один древний принц. Хватит, Тарвел. Не желаю вас слышать. Вставайте и проверьте караулы, а я последую примеру наших офицеров и перекушу. С утра у меня маковой росинки во рту не было. Надо набраться сил.

Глава четырнадцатая

4 сентября 4948 года

Вернувшись в Тимлейнский замок, Эдвард Фэринтайн получил на руки от Гленана Кэбри письмо, вложенное в большой белый конверт. Этот конверт скрепляла гербовая печать с оттиснутыми на ней тремя оскаленными песьими мордами. Знак королевского дома Рэдгаров.

— Доставил полчаса назад гонец в гарландском мундире, — сообщил бывший оруженосец Эдварда, а ныне командующий его гвардии. — Прискакал, по его словам, из лагеря Данкана Тарвела, причем едва разминулся со следовавшими на юг полками, идущими под знаменами Айтвернов и Рейсвортов. Видимо, тот самый отряд, посланный верховным констеблем, дабы склонить своенравного стеренхордского герцога к покорности.