Хроники Иберлена

— Орсон, — сказал герцог капитану гвардии. — Останешься в донжоне. Данными тебе мной полномочиями будешь руководить обороной. Если они прорвутся, а я не смогу вернуться. Артур, — обратился Раймонд к сыну. Решение явилось неожиданно, само собой. — У тебя наконец появился шанс послужить Иберлену. И послужить хорошо, а не так, как захочется твоей левой ноге. Его величество отказался покидать крепость, но я не могу рисковать судьбой династии и страны. Наследник престола должен быть в безопасности. Ответственность за него я возлагаю на тебя. Отправляйся к дофину и выведи его из замка и из города. Старой Дорогой. Когда окажетесь вне Тимлейна — смотри по обстоятельствам. Если мы победили — все отлично, возвращайтесь. Если же нет… Отправляйся в Малерион. Поднимай лордов. Если мы потерпим поражение, то за будущее королевства отвечаешь ты, и никто другой.

К удивлению Раймонда, Артур не стал спорить.

Раймонд снял с пальца украшенный рубином золотой герцогский перстень и бросил сыну. Тот легко поймал.

— Это — знак главы дома, — негромко сказал потомок Драконьих Владык. — Когда победим, вернешь. А сейчас живей. И сестру с собой возьми. Ну же.

Того, что случилось секундой позже, Раймонд Айтверн никак не ожидал. Артур шагнул вперед и обнял отца, с силой сжав плечи. Очень крепко, так крепко, как не обнимал никогда, даже в детстве.

— Я сделаю, — сказал он глухо.

— Иди. И береги себя.

Глава седьмая

Они выходили на площадь перед королевским замком, блистающей сталью рекой вытекали из переулков и улиц, и солнце торжествовало, с яростью пылало на их доспехах, на их щитах, на закрытых окнах их забрал, на наконечниках копий. Сталь горела и плавилась в свете наступившего дня — ясного, погожего, доброго. Ряды пехотинцев с двуручниками и алебардами — сотни сапог слитно маршировали по мостовой. Рыцари в броне, с развевающимися плюмажами, на гордых конях лучших пород. Мятежники шли вперед, выстраиваясь боевыми порядками ввиду стен цитадели, и казалось, что они явились на парад, а не на сражение.

Ветер рвал их знамена. У них у всех, у каждого отряда, были свои знамена, и сюда собралось немало владетелей с севера, и с востока, и даже с юга. Гончий пес Данкрейнов. Атакующий коршун Коллинсов. Золотой единорог Тресвальдов. Олень Холдейнов. Белый конь Гальсов. Дикий бык Дериварнов.

Серебряный грифон Эрдеров.

— Как все глупо, — вслух подумал Раймонд Айтверн, стоящий на широком парапете крепостной стены, в окружении выстроившихся в две шеренги лучников, готовых по команде открыть стрельбу. Вместе с герцогом находились генерал Терхол и король. За спиной, внизу, на внутреннем дворе, стояли, сомкнув ряды, верные престолу солдаты. — Не понимаю, на что они надеются, — продолжал Раймонд, обращаясь преимущественно к Ретвальду. — Я взял не одну крепость, говоря по чести, да и обороняться мне тоже случалось. И я сталкивался с разными тактиками. Но так нелепо замки не берет никто. У них нет ничего, чтобы форсировать ров. Даже вязанок хвороста. Я не вижу приставных лестниц. Как они решили лезть на стены? Взлетят, будто птицы? А где тараны? Или господа мятежники станут биться в ворота собственными лбами? Не иначе, они просто решили дать нашим стрелкам шанс уложить их всех оземь. Парой залпов. А кто не ляжет сразу, дождется подхода гарнизонных войск. Кстати, Гарт, где они?

— Скоро будут, сэр.

— Надеюсь… Так вот, я не понимаю, господа мои, всей сути этого шутовского переворота. Он больше смахивает на фарс. Вам так не кажется?

— Мысль восстать против законной власти — сама по себе безумие. Неудивительно, что эти люди безумны и в остальном, — заметил Брайан Ретвальд.

Владыка Иберлена был облачен в черный кружевной камзол, его ладонь лежала на эфесе длинной шпаги. Лицо короля оставалось бесстрастным.

Прежде лорд Брайан не принимал участия ни в одном бою — в отличие от своего покойного отца. Тем не менее растерянным или взволнованным государь не выглядел. Скорее отрешенным. Раймонд хорошо знал, как часто его сюзерен становится погруженным в себя. Иногда даже за обсуждением государственных вопросов казалось, что Брайан Ретвальд грезит, полностью уходя от мирских дел. В такие моменты взгляд короля становился рассеянным, он мог начать рассуждать на отвлеченные темы.

Вот и сейчас Брайан говорил неспешно, будто сквозь поволоку сна:

— Все эти достойные лорды, что собрались ныне возле наших ворот, оставались безупречно верны нам прежде. Мне казалось, мы правим по справедливости, и ни в чем не нарушаем прав наших вассалов. Их мятеж может быть продиктован одними только амбициями, но я был склонен полагать, Эрдер и Коллинс имеют и так немало, и странно с их стороны было бы покушаться на большее.