Хроники идиотов (СИ)

-О, досточтимые, негасимый светоч мудрости и нерушимый оплот справедливости на сей грешной земле. Мы бы никогда не осмелились посягнуть на воистину драгоценную крупицу вашего внимания, если бы наши жалкие умы могли самостоятельно справиться с вставшей перед ними проблемой. А посему не сочтите за дерзость сию смиренную просьбу уделить нам глоток из бездонного озера ваших знаний...

Дамиарен Ааннатиль чуть ощутимее впился пальцами в подлокотник. Мысленно он уже набросал штук пять черновиков заявления в Институт о вольной трактовке протокольного постулата.

-…Позвольте же говорить от имени…

-Все, хватит!!! – нервы у эльфов тоже, оказывается, не мифриловые. Шауверран хлопнул холеной ладонью по столу, привлекая внимание. Движение это не имело ничего общего с взрывом ярости смертных – так, всего лишь жест в сторону приличий.

-У тебя две минуты, чтобы изложить суть дела – процедил он сквозь тщательно сжатые зубы, и явно удерживаясь от более цветистых обещаний

-Но прежде чем мы начнем… Поведай нам, юный посланник, свое имя, дабы мы могли упомянуть его в летописи, как достойного герольда мира наших друзей…

«Достойный герольд» не поднял на эльфа глаз только потому, что и так на него смотрел. Прямо и неотрывно, все сорок восемь минут своей речи – кажется, едва ли не на одном дыхании произносимой. Сам он выглядел спокойным и собранным, как человек, серьезно относящийся к своей работе – в чем бы она ни заключалась

-Как твое имя, гость?

-Нортон-младший.

Фальче пришел в себя от ощущения прохладного шершавого трения возле шеи. Рефлексы прожженного параноика сработали раньше, чем он успел толком проснуться: левая рука перехватила источник ощущений. Тот один раз дернулся и сразу обмяк.

Мужчина открыл глаза, и оглянулся. В его ладони, вяло барахтая лапами, находился сабервирм. Некроманту стало совестно, и зверушку он выпустил. Ящер немедленно снова полез к нему. Дана отчего-то искренне полагала, что Крокозябла относится к Фальче как собака к хозяину, привязываясь. Самому ведьмаку представлялось более вероятным, что Крокозябла чувствует в нем кровь его рода. Полосатые ящеры, который век украшали герб семейства Ирфольте, и не вызывали поэтому у Фальче никаких положительных эмоций.

Увернувшись от ящериной морды – Крокозябла все еще пытался то ли влезть к нему на голову, то ли растолкать и облизать – некромант попробовал сесть. Это движение немедленно отозвалось резкой болью в простреленном плече. Рассмотрев еще и его, мужчина пришел к выводу, что ему срочно нужен врач: научить Дану накладывать повязку правильно. Тем не менее, ему удалось принять вертикальное положение. Именно в этот момент он и заметил, что не один в ванной. Дана спала, пристроившись рядом на табурете, и опершись спиной о стену. Обеими руками она так и держала «Беретту» – не поверив до конца в то, что в доме их оставят в покое. Караулила.

Аккуратно ссадив ящерицу, ведьмак сначала выбрался из ванной с давно остывшей водой, заранее смиряясь с мыслью о грядущем насморке. Перенес блондинку на кровать. Отбирать оружие и не подумал – это было бы самоубийственно. В этом он мог судить по себе.

Дана свернулась, подтягивая колени к подбородку, и он ее укрыл. Совершенно ясно, что она не выспалась ночью, так что нечего ее и будить.

Был ряд дел, которые стоило проделать в одиночестве. Не потому, что кому-то не доверяешь. Скорее уж потому, что доверяешь слишком сильно.

Фальче очень ценил в людях одно качество – человечность. Хотя Это СеКрет как-то сказал при нем, что «человечностью», то есть, качеством, присущим человеку более всего, следовало назвать жестокость, а не гуманность. Такие люди и есть. Эльф и вампир под стенами Ниневии были более «человечны», чем многие из гомо сапиенс . Они не убили темного мага, хотя и могли, не стали решать задачу самым простым путем. Так о какой же «человечности» может идти речь тогда?.. Когда более всего ее проявляют два не-человека?

Его просто беспокоило новое положение дел, о котором ему сказал Бэльфегор. Сказал, и попросил молчать. Ведьмак чувствовал себя в неоплатном долгу перед этими двумя. Не то, чтобы его хотелось немедленно вернуть – он в принципе не знал, как такое возвращают. Но теперь, чего бы они у него не просили, он вряд ли смог бы отказать.

Бэльфегор ошарашил его сообщением, что связал свою судьбу с Атреем. И что когда Ирфольте отправил вампира с тавром обратно к сектанту, он буквально «выдал» его замуж. Это было для некроманта настолько дико, что он даже не представлял, как разберется в возникшей дилемме. Должность названого отца двухтысячелетнего вампира, выданного за наемника, которого лично он сам подозревал в авторстве «черного хода» – это как-то не вписывалось в представления Фальче о нормальном положении вещей.

Так что, пока неугомонная блондинка смотрит десятый сон, можно спокойно покопаться в своих записях и старых книгах.