Хроники императора. Начало пути (СИ)

Меня теперь не просто игнорировали, меня боялись. Вчера умер Джар, просто проходил мимо, споткнулся и отлетел к стене, мертвый. Сломанная шея, несовместимая с жизнью травма. И никто не видел и не мог сказать, что случилось. Я же просто сидел рядом, с закрытыми глазами, и ничего не видел. Надсмотрщики так ничего и не смогли выяснить. Разучивая танец с мечом, осознанно делал ошибки и запинался, заставляя Крикуна сплевывать и ругаться. В котловане приходилось сдерживаться, не выкладываясь на все сто, тело хотело, просто жаждало нагрузок, ему было скучно, как скучно породистому скакуну в вольере, но я брал стандартные нормы и выполнял их наравне со всеми, при беге старался не выделяться и приходил в десятке первых, в спаррингах же приходилось просто сдерживаться, среди невольников уже не было достойных меня противников. Но этого все было лишь отсрочкой, не более. И каждая ночь снова становилась пыткой, по сути, все мое тело стало пыточной для меня же самого, теперь уроки атрасса не казались такими уж страшными, по болевым ощущениям я догнал его и, может, даже перегнал. Хотя внешне все это становилось менее заметным, ощущения внутри становились только острее, и если я мог заблокировать болевые ощущения от того или иного участка тела, то тут такое не проходило, сознание теперь били такие корчи, такие судороги, что сравнения с уроками атрасса иногда просто меркли. И только тьма была облегчением, той спасительной границей, которую я ждал со всем нетерпением, и все же продолжал и продолжал уродовать себя, зная, что завтра все повторится заново, и от этого не становилось лучше. Я ломал себя, не зная как собрать, а на утро лишь гадал, все ли на своем месте, не свихнулся ли, не стал безумцем. Казалось, это продолжалось вечно.

И вот, очередным утром Крикун сделал объявление:

- Через неделю начинаются гладиаторские бои, и вы обязаны будете показать все, чему вас учили. Награда - возможность прожить еще несколько дней. Проигравших же отдадут аррсам. Так что советую собраться и выложиться в эту неделю на все сто, последний день будет отведен под отдых, без каких либо тренировок. Это все, строиться!

Вот и оно, тянуть больше нельзя, слишком много народу будет привлечено, слишком много охраны, шанс будет упущен. Хозяин, его дом и наемники должны умереть до конца недели, иначе погоня неизбежна, а так, возможно, будет время уйти. Уже сейчас я чувствовал себя способным справиться с двумя-тремя воинами-стали, если равняться по Крикуну. И то, чувствовать и быть - всегда разные вещи, загадывать глупо, но времени больше нет, риск тут будет неотъемлемой частью. Осталось только решить - когда и как?

Путь от клеток до котлована был недолог, но некое подобие плана уже успело сформироваться - после обеда, все решиться после обеда, и мы посмотрим, что мне суждено, жить или сдохнуть. И я халтурил как мог, задыхаясь и сипло дыша, спотыкаясь и симулируя боли в боку, падая на землю и судорожно хватая ртом воздух, это было не сложно, даже смешно, когда видел, как на меня смотрят коллеги по несчастью, недоуменно, с опаской. А время все шло, не спеша, но шло, и вот, уже пора строиться, все облегченно стягиваются к узкому зеву подъема, протискиваются и разбиваются на ряды. Для меня уже не выглядит странным такое "доверие" к невольникам, надсмотрщики успели показать и свою силу, и способность решить любую проблему, так что все шло по плану, сами дойдем, проглотим кислую баланду, и сами вернемся к тренировкам, кто в котлован, а кто к ожидающим "наставникам", все четко, обоснованно и доказано. От прежнего количества нас сейчас было едва две трети, и дохли мы не сколько от тренировок, сколько от зуботычин раздраженных надсмотрщиков, как покойный Аррун в свое время, как Аррун...

Воспоминание даже не всколыхнуло холод в сердце, ни капли сожаления, даже ненависти не было, всего лишь очередная смерть рядом со мной, неужели я стал так бездушен? И вот это неприятно кольнуло, пробив броню равнодушия и черствости - не таким я хочу быть, не монстром, не тварью без морали и совести, но, видно, пока не судьба, и сейчас это даже на руку, потому и иду молча, шагаю след в след, выбивая облачка пыли и прикидывая, кого и как убью буквально через час.