Хроники императора. Начало пути (СИ)

Ожидающий нас капитан присел на колесо стоявшей рядом телеги, о чем-то беседуя с вытянувшимся перед ним по струнке типом. Заметив нас, он приглашающе махнул рукой.

- Позвольте представить, Астар, будет командовать походом и координировать ваши действия, - тот кивнул, сжав губы, ясно, будем на подхвате и под присмотром, к тому же, мы не совсем желанны.

- Астар, это Алистер, командир обещанного тебе подкрепления, - пришлось и мне кивнуть.

- Провизия и остальное ожидает вас на пропускном пункте, все, можете идти.

Проследив, как капитан зашел за угол, Астар повернулся ко мне и оценивающе смерил взглядом.

- У меня двадцать четыре человека, плюс твои девять, идти придется лесом, быстро, надеюсь, проблем от вас не будет.

Я молчал, продолжая на него смотреть, он вздохнул и махнул рукой - туда, и неспешно зашагал в указанном направлении. Сзади подтянулись ждавшие в сторонке мои бойцы и мы молча, без разговоров пошли за удаляющейся впереди спиной. Через полчаса отряд в тридцать три человека, снаряженный на две недели пребывания в пути выдвинулся в сторону леса, покидая обустроенный военный лагерь Даггура.

Глава 14

Передвигались ходко, молча, посматривая по сторонам и вслушиваясь в кажущийся безопасным лес вокруг, впереди и по бокам, опережая нас минут на двадцать, шли разведчики, в случае опасности успевшие бы всех предупредить. В начале похода полученные от Астара инструкции четко дали понять - мы в запасе, вступаем в бой только по его приказу и никак иначе, а пока должны просто прикрывать тыл и не терять бдительности. Обидно? Нисколько. Все правильно, кто мы, и кто они, поэтому и идем сзади, постоянно оглядываясь и держа наготове арбалеты. До обеда протопали прилично и довольно спокойно, если не учитывать редких проклятий при падениях моих не привыкших к лесу бойцов, на нас оглядывались с усмешками, мол, неуклюжие городские увальни. Ребят это порядком злило, но брошенный на меня взгляд вмиг усмирял вспыхивающую в них ярость, заставляя покорно принимать заслуженное отношение. И это было еще одной монетой в копилку того, что я задумывал предпринять в дальнейшем. Наскоро пообедав сухими лепешками и запив разбавленным вином, двинулись дальше. К завтрашнему обеду планировалось выйти к первой деревне, Дремучке, примерно так я воспринимал ее название, довольно необычное, должен заметить, неужели там такая глушь и непролазные чащи, что не нашли как еще обозвать деревеньку. На ночь остановились на небольшой поляне, выставив дозорных и готовя ужин: чай на травах, все те же лепешки и кусочки сушеного мяса, от которых я просто отказался, полностью отдав свою порцию ребятам, те были только рады. Почему-то мясо не вызывало аппетита и есть его совсем не хотелось, лепешек и чая вполне хватило. Пора на боковую, прислонился к дереву, прикрыл глаза.

Вот она, единственная и неповторимая, вся сверкает, переливаясь десятками огней - совершенная, невероятная, заполненная лишь на одну сотую, она была моим мучителем и моим величайшим сокровищем, я ждал с ней встреч и одновременно страшился их. Сегодня придется быть более осторожным, и не торопиться. Единственный неприступный бастион внутри меня, подвергающийся штурму каждую ночь и сдающий позиции пядь за пядью, доставляя поистине адские мучения и постоянно ввергая меня в пучину небытия, без исключений лишая меня сознания - что это, как не пытка? Но по-другому никак, месяцами топтаться на месте я не намерен, а потому терплю, мысленно сжав зубы и стараясь не обращать внимания ни на что, кроме ее плавных линий и изгибов совершенного тела. Я просто грежу увидеть ее всю заполненной, цельной, законченной - она единственное, что держит меня на плаву, заставляя испытывать такие мучения, по сравнению с которыми все вокруг и наяву является лишь жалкой тенью, подобием и не заслуживают внимания. Иногда мне кажется, что это какой-то психоз, болезнь сродни мазохизму, что я потерялся в ощущениях и запутался, что же мне нужно. Но очередной взгляд на нее, а потом и на себя рассеивает все сомнения. Я следую изначальному, как могу, через боль, через страдания, отмеченные кровью, но следую. А пока по мне лишь изредка пробегают конвульсии, руки до судорог сжимаются в кулаки, сминая травинки и землю, неполное погружение тем и неудобно, что отвлекает, разрывает сознание на две части, когда ощущаешь себя в реальности и, одновременно, живешь внутри себя, воспринимая себя как бестелесное нечто внутри своего я.

Кто-то подходит к дереву с другой стороны, тихо, медленно - крадется, возможно враг, а может и свой, потом разберемся. Тело молнией облетает дерево, сбивает с ног и, чуть не завязывая руки узлом, вминает противника лицом в землю, гася начинающийся в горле крик - да, больно, так и должно быть. Открываю глаза. Подо мной пытается корчиться некто, чуть ли не в два раза шире и головы на две выше, но я удерживаю его, словно ребенка, еще чуть-чуть силы, и руки хрустнут подобно пересохшим ветвям, сломаются, рождая волну боли, гасящую сознание и любое сопротивление.