Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней

Как это ни трагично, вспышка птичьего гриппа в Гонконге в 1997 году стала тревожным сигналом для эпидемиологов и органов общественного здравоохранения, из-за нее были введены в действие гражданские планы на случай пандемии. В Великобритании, например, любой, кто прибыл в аэропорт Хитроу из Гонконга с респираторной инфекцией во время вспышки 1997 года, немедленно помещался в карантин. Вспышка в Гонконге также привлекла внимание к ужасающей перспективе новой пандемии масштабов 1918 года.

«Это был первый случай, когда появились доказательства того, что птичий вирус действительно может заразить человека и вызвать болезнь, – прокомментировал ситуацию Джеффри Таубенбергер. – Эти две истории – история о птичьем гриппе 1918 года и история о птичьем гриппе H5N1 – как бы переплелись друг с другом, и поэтому возник огромный всплеск интереса к гриппу вообще. Люди были обеспокоены тем, что действие вируса H5N1 было похоже на то, что происходило в 1918 году: оба вызывали высокую смертность среди молодых людей» [40].

Тем временем профессор вирусологии Джон Оксфорд, мировой эксперт по испанскому гриппу, рассматривал вспышку в Гонконге как «генеральную репетицию перед реальной угрозой» [41]. В то время как заголовки про гонконгский вирус H5N1 облетели весь мир, а команда Таубенбергера пыталась расшифровать геном, стоящий за пандемией гриппа 1918 года, профессор Оксфорд участвовал в другом исследовании. Его задачей было выяснить происхождение «испанки» в норвежском Шпицбергене.

Глава двадцать третья Секреты могилы

В августе 1998 года, когда Гонконг смирился с последствиями вспышки птичьего гриппа, а команда Джеффри Таубенбергера раскрыла происхождение пандемии 1918 года благодаря ее жертвам, другая группа «вирусных археологов» отправилась на остров Шпицберген в норвежском архипелаге Шпицберген. Их задачей было собрать образцы тканей сохранившихся тел шахтеров, погребенных в вечной мерзлоте норвежской Арктики. Профессор Джон Оксфорд, вирусолог из Медицинской школы Королевской лондонской больницы, стремился раскрыть загадку – первопричину эпидемии испанского гриппа, чтобы избежать подобных вспышек в будущем. Другими словами, каким образом птичий штамм вируса гриппа преодолел видовой барьер и мутировал в вирус 1918 года? Вспышка H5N1 в Гонконге в 1997 году придала вопросу новую актуальность.

Профессор Оксфорд включился в этот проект после того, как к нему обратилась доктор Кирсти Дункан, канадский геолог, которая в 1993 году в возрасте двадцати шести лет увлеклась пандемией испанского гриппа после прочтения книги Альфреда Кросби на эту тему. «Я сказала своей семье: „Я собираюсь выяснить, что было причиной этого"» [1]. После пяти лет кропотливых поисков Дункан нашла кладбище в Лонгйире, маленьком угледобывающем городке на острове Шпицберген. Именно здесь в 1918 году в арктической вечной мерзлоте были захоронены тела семи шахтеров.

И Дункан полагала, что их останки могут дать ключ к разгадке происхождения «испанки». Познакомившись с Джеффри Таубенбергером, она надеялась, что он поделится своими знаниями с экспедицией на Шпицберген. Однако как раз в тот момент, когда экспедиция на Шпицберген начиналась, произошел прорыв в исследованиях Таубенбергера и Хультина, и он решил отказаться от проекта, к большому разочарованию Дункан [2].

В состав экспедиции на Шпицберген входили профессор Оксфорд, специалист по птичьему гриппу доктор Роберт Уэбстер и доктор Род Дэниелс из Национального института медицинских исследований в Милл-Хилле, специалист по гриппу с опытом работы с высокопатогенными вирусами в лабораториях четвертого уровня опасности [3]. Жена профессора Оксфорда Джиллиан и их дочь Эстер также присоединились к команде, и Эстер Оксфорд представила в газете Independent яркий отчет о последующих событиях.

Дэниелс и Оксфорд работали вместе над анализом образцов легочной ткани, полученной от жертв эпидемии гриппа 1918 года, хранящихся в Королевской лондонской больнице. К сожалению, по словам Эстер Оксфорд, «образцы были сохранены в формалине, что сделало невозможным получение точного „отпечатка“ генетической структуры вируса 1918 года. Смысл экспедиции на Шпицберген состоял в том, чтобы найти свежие образцы тканей, которые не подвергались химической обработке» [4].

«Если мы определим „смертельную конструкцию", мы сможем использовать этот ген в разработке новых противовирусных препаратов» [5], – сказал профессор Оксфорд. Это означало, что любую будущую вспышку аналогичного смертельного вируса можно успешно контролировать.