Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга 2

В Мосаде все, что касалось Эли и его деятельности, было окружено тайной. Лишь руководитель разведки и его заместитель знали, кто такой Эли Коэн. Небольшой группе других посвященных сверхсекретный израильский агент в Дамаске был известен под кличкой «Менаше». Больше ничего о нем не знали.

Донесения, передаваемые Эли Коэном, были образцовыми, содержали множество сведений, позволявших Израилю иметь точное представление о сирийском военном потенциале и о планах сирийского руководства.

К тому же Эли Коэн оказался прекрасным аналитиком, умевшим предвидеть развитие политических событий в Сирии и в арабском мире.

Связи, которые Эли создал за три года пребывания в Дамаске, поражают своей обширностью. Фактически они охватывали все слои сирийского общества. Через несколько дней день после разоблачения Кемаля Амина Таабе сирийская разведка арестовала свыше пятисот человек только в среде гражданской администрации.

* * *

Получив сообщение о провале Эли Коэна, начальник Мосада Меир Амит поспешил к премьер-министру.

Леви Эшкол, и не подозревавший о существовании аса израильской разведки, был взволнован и расстроен.

— Меир, — сказал он, — надо любой ценой вытащить парня. Твоя разведка ему теперь не многим может помочь. Но мы что-нибудь придумаем.

Было сделано все, что только можно было сделать. Ни одна страна никогда не предпринимала таких усилий для спасения разоблаченного шпиона, как Израиль, поднявший на ноги весь мир, чтобы вытащить Эли Коэна. Были наняты двое лучших французских адвокатов для защиты Коэна на судебном процессе.

В адрес президента Сирии Амина Хафеза непрерывным потоком шли письма и телеграммы со всего мира.

Всемирно известные государственные и общественные деятели, писатели, корифеи искусства просили президента о помиловании Эли Коэна. В числе просителей были президенты Франции и Аргентины, лидеры социалистических партий Западной Европы и даже Папа Римский.

Все было тщетно. Впавшие в исступление сирийцы жаждали смерти того, кто так долго водил их за нос и сделал посмешищем.

Все телеграммы Хафез приказал бросить в мусорную корзину. Но Израиль продолжал борьбу за жизнь Эли Коэна с таким упорством, словно речь шла о существовании Еврейского государства. В Дамаск прибыли эмиссары такого ранга, что президент Хафез просто не мог их не принять. От имени Израиля они предложили Сирии огромную сумму, медикаменты и даже оружие.

Хафез дрогнул, но устоял.

Тогда в игру опять вступил Мосад. По поручению Меира Амита французский адвокат встретился в Женеве с начальником сирийской контрразведки полковником Ахмедом Сувейдани, прославившимся разоблачением Эли Коэна.

Организовать эту встречу было нелегко. Сувейдани, исполнительный и способный офицер, фанатично ненавидел Израиль.

— Я могу уделить вам лишь десять минут, — сказал он адвокату.

Француз поежился под немигающим взглядом этого человека.

— Израиль уполномочил меня сообщить вам, г-н полковник, что против президента Сирии Амина Хафеза составлен заговор. Мосаду известны все подробности, включая имена заговорщиков и время подготовляемого переворота. Все эти данные, вдобавок к деньгам и медикаментам, будут храниться в сейфе в Никосии. Ключ от него вы получите в тот день, когда будет помилован Эли Коэн.

Адвокат перевел дыхание. Сувейдани молчал. Потом встал и произнес: — В эту минуту я жалею, что мои принципы не позволяют мне вступать в сделку с врагом. Я ведь присягал президенту Хафезу в верности…

Президент Хафез склонялся к тому, чтобы судить израильского шпиона открытым судом и придать всему делу общественный резонанс. Президента поддержала группа офицеров, командующих боевыми частями на Голанских высотах. Но влиятельные офицеры генерального штаба, в основном, те, кто поддерживали тесные контакты с Эли Коэном, всячески противились открытому суду. Они боялись, что на открытом судебном процессе будут названы их имена, и потому требовали немедленной казни человека, который так много знал.

Эта внутрисирийская борьба, сопровождавшаяся взаимным ожесточением, не облегчила участи Эли Коэна. Напротив. Его отдавали палачам то одного, то другого враждующего лагеря. И каждая из сторон старалась получить от него компромат на противников.

Судьба Эли Коэна была решена, как только выяснилось, что он стал орудием в не утихающей в Сирии внутриполитической борьбе.

Поэтому Израиль не только не смог спасти своего лучшего агента, но даже тело его не получил для захоронения на еврейском кладбище.

ПОЕДИНОК

Странная история произошла с Ибрагимом, жителем Восточного Иерусалима, когда он возвращался из Аммана на Западный берег Иордана, бывший до Шестидневной войны составной частью Хашимитского королевства и перешедший под израильский контроль после поражения арабов.

На мосту Алленби сотрудники израильской администрации встретили Ибрагима с необычайной сердечностью. Не в первый раз навещал Ибрагим своих родственников в Аммане и всегда часами простаивал в длинных очередях под палящим солнцем, выполняя всяческие формальности, тщательно продуманные изощренными умами израильских бюрократов.