Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга 2

Ланге сдержал слово. Начался взлет боксерской карьеры Коэна. У него была превосходная реакция, широкая грудная клетка и выносливость. Через два года он стал чемпионом Лондона… и бросил ринг.

Однажды отец сказал: «Сынок, тут тебе не место. Каменные джунгли не для тебя. Я ведь понимаю, почему ты не стал хорошим евреем. Тебе нужен простор. Поезжай в Канаду. Там у моего друга большое ранчо. Я уже написал ему. Он тебя ждет. Сюда ведь ты всегда сможешь вернуться…»

И Коэн уехал.

Среди канадских ковбоев он сразу почувствовал, что эта жизнь создана для него. Стал прекрасным наездником. Коровы слушались его, как дрессированные собачки. Он приобрел два кольта и научился стрелять так, что мог выступать в цирке. Года через два Коэн был уже хозяином собственного ранчо.

Его потрясла природа Канады, ее просторы. Леса, напоминающие неведомую планету, миллионы массивных, необъятных, стремящихся ввысь деревьев, озера, пенящиеся от рыбы. Он был уверен, что никогда не оставит эту страну…

Ранчо Коэна находилось в нескольких милях от городка Саснатаун, и он туда часто наведывался — и по делам, и чтобы отдохнуть, пообедать в китайском ресторане, сыграть в покер. Он был мастером этой игры, требующей выдержки и крепких нервов. В ресторане «Пекин» его хорошо знали. Хозяин, начинающий полнеть китаец с миндалевидными глазами, приветливо улыбался, кланялся ему без всякого подобострастия и сам обслуживал его столик, что считалось большой честью.

Ему нравились китайцы своим трудолюбием, чувством собственного достоинства, которое он в них инстинктивно угадывал. Но они жили в своем мире — древнем, таинственном, непостижимом.

Однажды, когда Коэн отдавал дань китайскому кулинарному искусству, в ресторан вошел человек с помятым лицом и сизым носом. Посетитель подошел к стойке и сказал хрипло: «Виски». Невозмутимый китаец налил ему полный стакан. Он опрокинул его и сразу выхватил револьвер.

— А теперь, китаеза, выручку. Да живо!

Одним прыжком Коэн очутился с ним рядом и секунду помедлил, дав грабителю возможность вскинуть оружие. Но дальше действовал молниеносно. Его левая сработала, и любитель крепких напитков рухнул, как от удара обухом.

— Господин Мо-Кон, — улыбаясь, сказал ему хозяин Ли Ван, — наша благодарность столь же безгранична, как и ваше мужество.

С тех пор в этом ресторане его встречали, как полубога. Ли Ван стал его другом. Коэн даже был принят в тайное братство китайцев «Тунг», чего не удостаивался еще ни один иностранец.

В 1911 году Канаду посетил доктор Сунь Ят-сен, вождь китайского национального движения.

— Доктор Сунь — великий человек, — сказал Коэну Ли Ван, — с ним связаны все наши надежды.

Два месяца Сунь Ят-сен провел в Канаде, собирая средства на дело национальной революции. Коэн, ставший его гидом и телохранителем, следовал за вождем, как тень, с двумя неизменными кольтами. Пожилой уже китаец, взваливший на себя огромное бремя, и молодой еврей, сильный и ловкий, как хищный зверь, сразу почувствовали друг к другу симпатию, крепнувшую с каждым днем. Мудрый китаец сразу понял, что его канадский друг обладает не только рыцарским характером, но и врожденным интеллектом. По ночам они долго беседовали. Загадочный Китай становился Коэну все ближе и понятнее.

Когда наступило время расставания, Сунь Ят-сен сказал новому другу:

— Морис, нам нужно оружие. Наши связи еще не налажены. Денег у нас мало, а врагов много. Чтобы победить, мы должны воевать. Нам необходимо все, что стреляет.

— Сделаю, что могу, — пообещал Коэн.

Через некоторое время он приобрел на свои средства 500 винтовок и 200 пистолетов. Ли Ван отправил драгоценный груз в Кантон.

* * *

Прошло уже семь лет с тех пор, как Коэн покинул Англию. Все чаще он с нежностью вспоминал отца и мать, которым причинил столько огорчений. «Пора увидеть отчий дом», — сказал он себе.

Лондон, конечно, встретил его дождями и туманами. Отец, мать, сестры приветствовали «заблудшую овцу» с радостной сердечностью, хоть он давно уже был отрезанным ломтем.

— Сынок, — сказал ему отец, — ты живешь своей, непонятной нам жизнью. Тут уж ничего не поделаешь. У меня же к тебе одна-единственная просьба. Когда ты захочешь создать семью, то женись на еврейке.

— Согласен, отец, — весело ответил Коэн, — но при одном условии. Я теперь человек состоятельный и хочу купить вам приличный дом.

Отец растерянно помолчал и согласился.

Началась Первая мировая война. Коэн явился на мобилизационный пункт.

— Господин Коэн, — сказал ему пожилой полковник, — мы знаем, что у вас прекрасные связи с китайцами. Мы формируем полк из китайских добровольцев и хотим, чтобы вы приняли над ним командование. Вам будет присвоено звание лейтенанта.

Коэн согласился. И пожалел об этом. Его китайцев использовали на подсобных работах и даже не думали отправлять на фронт. Он стал добиваться перевода в действующую армию.

— Хорошо, — сказали ему, — но на фронт вы пойдете рядовым.

И он пошел. Прямо в мясорубку под Верденом.

Газовые атаки. Пулеметы, косящие все живое. Колючая проволока, на которой, как тряпки, повисли тела его товарищей. Размытые окопы со ржавой водой.