Хроники Известного космоса

Меня эта история обошла стороной. Это было очень удачное мошенничество, способное разрушить мировую экономику. Благодаря ему Захария Генри стал богачом. Он мог и остаться богачом, если бы вовремя вышел из дела… а если бы его система не была такой удачной и опасной, он мог бы угодить в тюрьму. Но вместо этого… что ж, пусть его язык открывает свои тайны собственным ушам в банке органов.

Я мог свободно рассказывать обо всем этом, потому что система давно уже изменилась. И я не упомянул только о том, что события произошли за двадцать лет до моего поступления в АРМ. Но у меня уже заканчивались разрешенные истории.

– Если люди будут знать, что это можно сделать, – сказал я, – кто-нибудь обязательно сделает. Мы можем только запрещать, снова и снова.

– Например? – тут же ухватилась за ниточку Фиби.

– Например… ну хорошо, возьмем хоть первую установку холодного ядерного синтеза. Для нее использовали палладий и платину, но точно так же можно применить еще полдюжины металлов. Или органические сверхпроводники: одна из составляющих в патенте указана неправильно. Многие ученые пытались синтезировать их по неправильной методике и в конце концов добивались успеха. Если есть какой-то один способ получить нужный результат, наверняка найдутся и другие.

– Так было до появления АРМ. Вы запретили бы сверхпроводники?

– Нет. С какой стати?

– А холодный ядерный синтез?

– Нет.

– Но при этом выделяются свободные нейтроны, – заметила Фиди. – Если покрыть реактор слоем отработанного урана, что можно получить?

– Думаю, плутоний. Правильно?

– Из плутония изготовляют бомбы.

– Тебя это беспокоит?

– Джек, ядерная бомба – это оружие массового уничтожения. Как арбалет. Как Астероид аятоллы… – Фиби посмотрела мне прямо в глаза и заговорила тише; мы не хотели посвящать в наш разговор весь бар. – Ты никогда не думал о том, сколько открытий пропало в этой… черной дыре, называемой АРМ? Открытий, которые могли бы решить все наши проблемы, снова обогреть землю, пробить барьер световой скорости.

– Мы никогда не запрещали те изобретения, которые не представляли опасности, – ответил я.

Я мог бы уклониться от спора, но это тоже разочаровало бы Фиби. Она любила хорошие споры. Проблема в том, что я не мог ей предложить хороший спор. Может быть, из-за того, что не был так уж сильно им увлечен, а может, из-за того, что самые сильные мои аргументы относились к категории запрещенных.

В понедельник утром Фиби уехала к внучке в Даллас. Она не объявляла мне войну, не выставляла никаких ультиматумов, но выглядело так, словно это навсегда.

В четверг вечером я снова пришел в «Моноблок».

Как и Антон.

– Я все выяснил, – сказал он. – Но, конечно, не стоит сейчас говорить об этом.

Антон выглядел немного уставшим. Он вцепился в край стола, словно пытался отломать кусок.

Я беззаботно кивнул.

Антон не должен был рассказывать мне о сообщении от «Ангельского карандаша». Но он рассказал, и если в АРМ уже знали об этом, то пусть послушают еще раз.

К нам подсаживались, пробовали завести знакомство и уходили. Мы с Антоном разговорились с двумя дамами, у которых, как выяснилось, были иные вкусы. (Некоторые лесбиянки любят подслушивать, о чем говорят натуралы.) Младшая из женщин осталась с нами на какое-то время. Ей было немногим больше тридцати, и она была красива на современный манер, но крепкие, рельефные мышцы – не мой идеал красоты.

– Иногда чутье нас обманывает, – заметил я.

– Да, – согласился Антон. – Послушай, Джек, я предусмотрительно припрятал древний кальвадос у себя дома, в Майя. Но там не хватит на четверых…

– Звучит недурно. Сначала перекусим?

– Не вопрос. В Майя шестнадцать ресторанов.

Десятки сверкающих пятен блуждали по ночному небу, затмевая звезды. Однако зоркий глаз все-таки мог бы различить горстку космических объектов, в особенности возле луны.

Антон включил ультразвуковой сигнализатор для вызова такси.

– Значит, тебе сообщили о звонке? – спросил я. – И что тебя так встревожило?

Спутники системы безопасности, размером не больше баскетбольного мяча, мчались по пылающему небу, недоступные для случайного взгляда. Можно было только угадать, что они где-то там. На их контрольных лентах содержались образцы видео- и аудиосигналов, соответствующих ограблению, изнасилованию, ранению, крику о помощи. Эти ленты хранили и гигабайты ключевых слов, которые могли заинтересовать АРМ.

Итак, никаких ключевых слов.

– Жуткие вещи рассказывают, Джек, – ответил Антон. – Чужая тачка промчалась мимо Анджелы на четырех пятых от разрешенного максимума и едва не обожгла ее.

Я выкатил глаза от удивления. Космический корабль шел навстречу «Ангельскому карандашу» на скорости в восемьдесят процентов от скорости света? Ни одно творение человеческих рук не смогло бы это сделать. И при этом вел себя агрессивно? Может быть, я неверно истолковал сказанное. Такое бывает, когда приходится использовать в разговоре шифр.

Но как же тогда «Карандашу» удалось спастись?

– И как она дозвонилась домой?

Рядом опустилось такси.

– Она как раз резала хлеб… ну, понимаешь… машинкой… – сказал Антон. – Я же говорю – это жуткая история.