Хроники Известного космоса

Ментальной защиты тогда еще не было. Забавно, как врезалась в память эта картина раннего разочарования.

Еще что-то…

Комната полна гостей. Ему четыре тринтских года, и ему впервые позволили выйти в общество. Отец с гордостью показал его гостям. Но шум, телепатический шум, был слишком громким. Он сразу же стал стараться думать как все. Это его напугало. Произошло что-то ужасное. Струя темно-коричневого полужидкого вещества вырвалась из его рта и растеклась по стене. Он публично испражнился.

Гнев, режуще-красный гнев. Он вдруг потерял контроль над конечностями; он побежал, спотыкаясь, к двери. Гнев отца и собственный стыд – или стыд отца? Он не мог понять. Но это было больно, и он боролся с этим, закрыл для него свое сознание. Подобно задутому пламени исчез отец, исчезли гости, исчезло все. Он оказался один в пустом мире. Он остановился, перепуганный. Другие сознания вернулись.

Его отец был горд, горд! Маленький четырехлетний Кзанол уже обладал Силой!

Ларри состроил хищную ухмылку и встал. Его скафандр… в салоне, на одном из кресел. Он поднял скафандр, натянул и вышел наружу.

Кзанол дергал огромный блестящий предмет, пока не высвободил его изо льда. Штуковина напоминала уродливого великана, лежащего на боку.

Позади лед плотно забил тоннель, и тот, в сущности, стал воздухонепроницаемым. Тем лучше. Используя сжатый воздух собственного скафандра, Кзанол заполнил свою ледяную комнату. Он нахмурился, взглянув на указатели у себя на груди, и снял гермошлем.

Воздух был холодным и разреженным. Но зато не придется тащить шлем-усилитель до корабля. Можно надеть его здесь.

Кзанол глянул на лежащий скафандр и сообразил, что потребуется помощь, чтобы доставить его обратно. Кзанол направил свое Внимание к Ларри Гринбергу. И обнаружил пустоту.

Гринберг исчез.

Умер? Нет, Кзанол бы точно это почувствовал.

Нехорошо, просто очень нехорошо. Гринберг предупредил, что попытается ему помешать. Раб уже, наверное, в пути, и его ментальная защита в полном порядке. К счастью, усилитель его остановит. Он взял бы под контроль даже взрослого тринта.

Кзанол наклонился, чтобы перевернуть скафандр на лицо. Тот был не тяжелым, однако массивным. Но сдвинулся.

Шел снег. В разреженном воздухе снежинки сыпались, словно щебень, подброшенный взрывом. Снег падал с такой силой, что мог убить незащищенного человека. Упав, он слипался в плотный слой, приятно хрустевший под ногами.

К счастью, Гринбергу не нужно было смотреть по сторонам. Он ощущал, где находится Кзанол, и уверенно шел в том направлении. Его скафандр уступал кзаноловскому. Холод потихоньку просачивался в перчатки и сапоги. Но Ларри терпел и худшее в лыжных походах; тогда это ему нравилось.

Потом его мозг захлестнуло Силой. Тут же взметнулась ментальная защита. Волна мгновенно исчезла. Но теперь он не мог найти Кзанола. Тринт тоже установил ментальный щит. Ларри постоял в растерянности, потом зашагал дальше. При нем компас, так что кругами ходить не придется. Но Кзанол теперь знает о его приближении.

Постепенно в сознании всплыло остаточное изображение. Всеми своими чувствами: зрением, слухом, осязанием – и кинестетическими нервами он ощутил, что делал Кзанол в момент выброса Силы.

Он склонился над вторым скафандром.

Слишком поздно.

Ларри не мог бежать, скафандр для этого не был приспособлен. В приливе отчаяния он осмотрелся, потом, поскольку это никак не могло помочь, пошел дальше.

Идти. Стряхнуть лед с лицевого щитка и идти.

Идти, пока тебе не прикажут остановиться.

Полчаса спустя, через час после того, как Ларри покинул корабль, он заметил порошкообразный снег – легкий и пушистый, совсем не похожий на падающие ледяные пули. Следы раскопок Кзанола. Это послужит указателем.

Порошкообразный снежный покров все утолщался, пока вдруг не вырос в снежную гору. Попытавшись забраться на нее, Ларри съехал обратно в белом вихре. Но ему надо попасть туда! Когда Кзанол откроет скафандр, все будет кончено.

Он продолжал взбираться.

Ларри был уже на полпути к вершине, он почти изнемог, но тут склон зашевелился. Снег густо вылетал наружу и падал медленным фонтаном. Ларри поспешно съехал обратно, чтобы его не похоронило заживо.

Снег продолжал вылетать. Кзанол прокапывал себе лаз… Но почему он не надел шлем?

Фонтан стал выше. Частицы льда, замерзшие на высоте многих миль в сгоревшей и теперь остывающей атмосфере Плутона, пролетали насквозь и прилипали к скафандру Ларри. Ему приходилось двигаться, чтобы не очутиться в сплошном ледяном коконе. Теперь он весь был покрыт коркой полупрозрачного льда, растрескавшейся на сочленениях скафандра.

Внезапно он понял ответ. Губы растянулись в счастливой улыбке, и дельфинье чувство юмора весело всплыло на поверхность.

Кзанол выбрался из тоннеля и вытащил бесполезный запасной скафандр. Ему пришлось расчищать дорогу дезинтегратором, и взбираться на тридцатиградусный уклон, и волочить груз, равный собственному весу, находясь в скафандре, весившем почти столько же. Кзанол очень устал. Будь он человеком, заплакал бы.