Хроники Кадуола

«В какой-то мере это верно. Но только в какой-то мере. В личной жизни мне приходиться проводить четкие границы, и я рассматриваю такое разграничение как свою прерогативу. Я представляю высший уровень развития ойкуменической расы и отказываюсь терпеть или допускать в свое общество кого-либо, кто не удовлетворяет самым высоким стандартам — очень рад, что ты относишься к этой высшей категории».

«Я тоже очень высокого мнения о себе, — сказала Уэйнесс. — И не желаю иметь дела с субъектами низшего пошиба, в том числе с глупцами и лицемерами».

«Именно так! — воскликнул Джулиан. — Хорошо, что ты разделяешь мою точку зрения».

«Между нами имеется определенное расхождение, — возразила Уэйнесс. — Мы не относим одних и тех же людей к одним и тем же категориям».

Джулиан нахмурился: «Что ж... пусть так. В конце концов, у каждого из нас свой круг знакомств и связей».

«Разумеется».

Джулиан спросил тщательно выдержанным тоном: «Ты все еще собираешься лететь на Землю?»

«Да. Я хотела бы заняться исследованиями, которые здесь невозможны».

«Исследованиями — чего именно? Как только об этом заходит речь, ты начинаешь выражаться туманно».

«По существу, я хотела бы проследить происхождение одного фольклорного источника».

«И Майло поедет с тобой?»

«Вероятно».

В тоне Джулиана появилась заметная резкость: «А как же я?»

«Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду — хотя, кажется, догадываюсь».

«Я думал, что между нами установилось взаимопонимание. Я не хотел бы бесконечно ждать окончательного ответа».

Уэйнесс не смогла сдержать смешок: «Пресловутое «взаимопонимание» установилось между тобой и моей матерью, я тут ни при чем! Твои надежды практически неосуществимы. Хотя бы потому, что я не испытываю ни малейшей симпатии к твоим политическим взглядам».

«Раньше ты так не говорила. Кто-то на тебя повлиял. Майло?»

«Я редко обсуждаю политику со своим братом».

«Значит, Глоуэн Клатток? Он еще наивнее твоего брата».

Уэйнесс потеряла терпение: «А представить себе, что я способна думать сама, ты не можешь? В любом случае, тебе не следовало бы недооценивать Глоуэна — он немногословен и непритязателен, но очень умен. Кроме того, он хорошо умеет делать все, за что берется, что мне очень в нем нравится».

«Ты защищаешь его с пристрастием».

«Пожалуйста, Джулиан, забудь обо мне, — устало сказала Уэйнесс. — Сейчас у меня самой много проблем, и я не хотела бы заниматься твоими. Если хочешь, это окончательный ответ».

Джулиан холодно пожал плечами и откинулся на спинку стула. Они сидели молча, глядя на сияние Сирены, гаснувшее за горами.

Вернулись Глоуэн и Майло. «Бантеры будут снаряжены, накормлены и укрощены сразу после завтрака», — сообщил Глоуэн.

«Надеюсь, с утра они будут подружелюбнее, чем сейчас, — заметил Майло. — Надо сказать, Глоуэн не преувеличивал — зловреднейшие твари. Не завидую йипам, которым приходится за ними ухаживать».

«А они достаточно хорошо с ними справляются?» — спросила Уэйнесс.

«Надо полагать, — отозвался Глоуэн. — Эти укротители работают с бантерами уже много лет — как минимум с тех пор, как я побывал здесь в последний раз».

Джулиан хотел вставить какое-то замечание, видимо по поводу йипов, но Уэйнесс опередила его: «Солнце уже зашло, пора переодеваться к ужину».

Молодые люди разошлись по своим номерам. Глоуэн выкупался и надел костюм, подходящий для ужина в частной компании, собравшейся отдохнуть на лоне природы — темно-зеленые брюки с черными и красными кантами, белую рубашку и аккуратный темно-серый пиджак. Вернувшись на террасу, он нашел Майло, облокотившегося на балюстраду. Сумерки сгущались над Равниной Стонов — расстояния становились неопределенными, и в небе догорало холодно-оранжевое тление заката.

«Я прислушиваюсь к ночным звукам, — сказал Майло. — Уже доносились несколько разных воющих голосов, чей-то грубый басистый рев или рык, а также похожие на детский плач жалобные всхлипы».

«Мне тоже нравится слушать ночь в безопасности, за балюстрадой».

«Да, не хотел бы я сейчас разгуливать по равнине. Ты слышал? Кто это?»

«Не знаю. Печальный крик!»

Появилась Уэйнесс в белой юбке и бледно-бежевом жилете, идеально подходившем к оттенку ее кожи: «Чем вы тут занимаетесь?»

«Внимаем таинственному зову ночи, — откликнулся Глоуэн. — Иди сюда, помоги нам разобраться».

«Например! — поднял палец Майло. — Слышишь?»

«Слышу. Не удивительно, что это место назвали Равниной Стонов, — Уэйнесс оценивающе пригляделась к другим постояльцам приюта, уже занявшим половину мест за столами на террасе. — А мы будем ужинать снаружи?»

«А где тебе больше нравится?»

«Сегодня приятная погода. Давайте сядем снаружи».

Они сидели за столом втроем; шло время — десять минут, двадцать минут — а Джулиана все не было. Майло начинал беспокоиться и в конце концов обернулся в сторону вестибюля: «Он что, заснул? Пойду ему позвоню — иначе нам придется тут ждать, пока он не проснется».

Майло пошел наводить справки. Вернувшись, он сообщил: «Странно! Джулиана нет ни в номере, ни в вестибюле, ни в библиотеке. Где еще он может быть?»

«Как насчет галереи? Может быть, он рассматривает фотографии?»

«Там его тоже нет».