Хроники Кадуола

«Возникает впечатление, что у знаменитостей, при всех их репутациях и деньгах, этой самой «человеческой природы» всегда с избытком, в отличие от людей попроще», — философски заметила мадам Катрина.

«А как иначе? — риторически спросила мадам Эсме. — Где большие деньги, там и распущенность, где распущенность, там и скандал!»

«Как насчет графини Оттилии? — поинтересовалась Уэйнесс. — Как она относилась к скандальным проделкам?»

«Дорогая моя! — воскликнула мадам Стася. — Она-то и была главная баловница!»

«Графиня и ее собачки! — презрительно бросила мадам Катрина. — Загнали в могилу графа Рауля, бесстыдные твари!»

«Что вы имеете в виду?» — не поняла Уэйнесс.

«Ничего нельзя сказать наверняка, конечно, но ходят слухи, что граф, доведенный собачками до отчаяния, запретил графине приводить их в столовую. Через несколько дней он будто бы покончил с собой, выбросившись из окна Северной башни. Графиня Оттилия утверждала, что его довели до самоубийства стыд и сожаление, так как он жестоко обращался с ней и с ее маленькими питомцами».

Три подруги одновременно усмехнулись, а мадам Катрина сказала: «Вот так — а теперь в Темном Породе тихо. Только каждую субботу графиня принимает пару старых знакомых. Они играют в пикет по маленькой, и если графиня проигрывает больше нескольких грошей, она впадает в ярость».

«Если бы я попросила у графини аудиенции, она бы меня приняла?» — спросила Уэйнесс.

«Трудно сказать, — ответила мадам Стася. — Все зависит от ее настроения».

«Например, — подхватила мадам Эсме, — ни в коем случае не следует приходить к ней в воскресенье после того, как она проиграла в карты пару сольдо».

«Самое главное — к ней нельзя приходить с собакой! — подняла палец мадам Катрина. — В прошлом году ее внучатый племенник, барон Партер, явился к ней с визитом в сопровождении мастиффа. Как только собаки друг друга увидели, началась форменная война — лай, щелканье зубов и визг, только клочья летели! Некоторым из хвостатых любимчиков графини пришлось зализывать раны, а барон Партер, вместе с мастиффом, улепетнул из замка сломя голову».

«Два ценных совета! — сказала Уэйнесс. — Что еще?»

«Почему не сказать девушке правду? — вздохнула мадам Эсме. — Графиня — чудовище, ни к кому никогда не проявляющее сочувствия».

Мадам Катрина воздела руки к потолку: «А такой скряги, как она, нет во всей Ойкумене! Она покупает у меня журналы, но через месяц после доставки, за полцены. Из-за скупости она все новости узнает с опозданием в месяц!»

«Смехотворно! — согласилась мадам Стася. — Если наступит конец света, графиня Оттилия узнает об этом только через несколько недель».

«Пора закрывать лавку, — спохватилась мадам Катрина. — Кто-то же должен готовить ужин Леппольду? Он, видите ли, рыбачил целый день и, конечно, не поймал даже ершика. Пойду, достану из холодильника макрель, пусть подумает о своей бесполезности».

Покинув новых подруг, Уэйнесс вернулась в гостиницу. В ее номере не было телефона, в связи с чем пришлось воспользоваться будкой в углу фойе. Она набрала номер «Попутных ветров», и на экране появилось лицо Пири Тамма.

Уэйнесс рассказала о своих успехах: «Графиня Оттилия, судя по всему, сварливее, чем я ожидала — сущая мегера. Сомневаюсь, что она мне поможет».

«Над этим следует подумать, — ответил Пири Тамм. — Я тебе перезвоню попозже».

«Хорошо. И все-таки, я хотела бы…» — Уэйнесс оглянулась через плечо: кто-то зашел в фойе гостиницы. Она замолчала и выглянула из будки. На экране в «Попутных ветрах» ее лицо исчезло.

«Уэйнесс? — громко спросил Пири Тамм. — Ты где?»

Уэйнесс вернулась в будку: «Я здесь. На какой-то момент мне показалось…» Она колебалась.

«Показалось — что?» — не на шутку встревожившись, требовал ответа Пири Тамм.

«Нет, я просто нервничаю, — успокоила его Уэйнесс. — Когда я уезжала из вашей усадьбы, у меня было впечатление, что за мной следят — по крайней мере какое-то время».

«Ты не могла бы объяснить подробнее?»

«Объяснять, в сущности, нечего — может быть, ничего такого не было. Пока я ехала в такси до Тиренса, за нами увязалась машина. В ней был черноусый мужчина — больше я ничего не заметила. В Шиллави я зашла за угол и быстро вернулась. На этот раз я смогла его разглядеть: широкоплечий коренастый человек довольно благодушной внешности, с пышными усами. А потом я его больше не видела».

«Ха! — недовольно опустил голову дядюшка Пири. — Сохраняй бдительность — все, что я могу посоветовать».