Хроники Кадуола

На сцене уже стоял жонглер, совершавший обычные чудеса с помощью дюжины колец. За ним последовала пожилая босая женщина, игравшая на тяжелой латунной тубе и аккомпанировавшая себе на гуслях, перебирая струны пальцами одной ноги и отбивая гулкую дробь по резонатору инструмента другой ногой. Через некоторое время ей составил компанию рахитичный клоун столь же преклонного возраста, одновременно исполнявший трехголосный контрапунктический мотив на двух волынках и носовой флейте. В заключение десять взрослых актеров составили оркестр, а шесть маленьких детей плясали жиги, кружились хороводами и парами, после чего выбежали со сцены к публике с подносами для добровольных пожертвований. К Глоуэну подошла та самая девочка, которая раньше залезла к нему в карман. Не высказывая никаких замечаний, Глоуэн опустил на поднос несколько монет; не высказывая никаких замечаний, девочка прошла дальше. Уже через минуту-другую коробка на колесах, переваливаясь с боку на бок, двинулась к следующему кафе по другую сторону гостиницы «Кансаспара».

Глоуэн взглянул на небо — Фарисса слегка опустилась к горизонту. Он вернулся к чтению путеводителя и нашел главу, посвященную бродячим труппам. странствовавшим по Найону в разукрашенных драндулетах. По оценке автора справочника, на планете было примерно двести таких трупп, каждая со своими традициями и с особым репертуаром.

«Их кочевнические инстинкты настолько сильны, что они ведут себя почти наподобие диких животных, — утверждал автор. — Ничто не способно побудить их к малейшему ограничению свободы. Их социальный статус низок; другие народы считают их сумасшедшими и относятся к ним со снисходительным презрением, незаслуженно игнорируя тот факт, что некоторые номера, исполняемые бродячими труппами, демонстрируют поистине творческую изобретательность, не говоря уже о техническом мастерстве, требующем постоянных упражнений.

При всей живости и красочности их представлений, жизнь этих бродяг далека от романтической идиллии. Проделав далекий путь, они прибывают в пункт назначения в торжествующем настроении. Но вскоре они начинают беспокоиться и нервничать; уже через несколько дней они отправляются в новое странствие по цветочным степям. Они не легкомысленны — напротив, в быту они скорее производят впечатление людей молчаливых и меланхоличных. По меньшей мере, такими они стараются выглядеть в глазах посторонних, будто подчиняясь какой-то неписаной традиции. В детстве они учатся исполнять номера, как только начинают ходить. Их взрослую жизнь отравляют ревностная профессиональная конкуренция — стремление занять более почетное и незаменимое место в труппе — и просто ревность. Старость не приносит им покоя. Как только старик или пожилая женщина начинают оступаться при выполнении акробатических номеров или сбиваться и фальшивить при исполнении номеров музыкальных, они теряют репутацию в глазах коллег-попутчиков, и к ним начинают относиться как к едва выносимой обузе. Они продолжают выступать, тщательно избегая повторения ошибок и даже поднимаясь на невиданный ранее уровень мастерства, а публика продолжает дивиться их поразительным энергии и ловкости — до того дня, когда они, наконец, не выдерживают и падают, теряя сознание, или извлекают из своих инструментов раздражающую ухо мешанину бессвязных звуков. Тогда наступает конец, и они впадают в апатию. Во время следующего переезда из одного селения в другое цирк на колесах делает непродолжительную остановку посреди ночи, под черным небом, усыпанным разномастными лунами. Старика выталкивают в степь, вручив на прощание бутылку вина. Шарабан уезжает, и старый циркач остается в степи один. Он опускается на землю и просто сидит, глядя на медленно скользящие по небосклону луны, или затягивает песню, давно сочиненную на этот случай. Потом он допивает бутылку вина, ложится на цветы и засыпает беспробудным сном, ибо вино приправлено медленно действующим гангрильским ядом».

Глоуэн отодвинул путеводитель; он узнал о кочевниках все, что хотел узнать — и даже больше. Откинувшись на спинку стула, он взглянул наверх, на Фариссу, и подумал, что ему придется, наверное, взять одну из сладких булочек, которые развозил на тележке поваренок. С другой стороны кафе из-за столика поднялся высокий молодой человек атлетического сложения. Он куда-то направился, и Глоуэн автоматически посмотрел ему вслед. По мере того, как молодой человек удалялся, его походка, широкие плечи и посадка головы стали вызывать у Глоуэна все больший интерес — несмотря на то, что незнакомец был уже далеко, Глоуэн успел заметить узкие темно-зеленые брюки, короткую накидку сочного темно-синего цвета и небольшой выпуклый берет.