Хроники Кадуола

Часть стены сдвинулась в сторону; за ней оказался большой плоский экран, на котором вскоре появились голова и плечи круглолицего субъекта, напоминавшего херувима, только что развеселившегося по неизвестной причине. Каштановые кудри, нависавшие на лоб и почти закрывавшие уши, переходили в пушистые бачки. Кнопка носа едва умещалась между пухлыми розовыми щеками. Только бледно-голубые глаза, маленькие и прищуренные, в какой-то степени противоречили возникшему образу румяного весельчака.

«К вашим услугам! — заорал Номини. — Кто это? Йодер? Как дела?»

Ошман Йодер представил Глоуэна и Чилке, объяснив причину их присутствия: «Так что же — где Левин Бардьюс?»

«Не могу точно сказать. Вчера он собирался взглянуть с воздуха на три участка — рассматривается возможность дальнейшего строительства — но это было вчера. Сегодня у него какая-то другая причуда. Он хотел посетить прибрежную деревню, в ста пятидесяти километрах вниз по течению».

«Странно! — сказал Йодер. — Что за деревня?»

«Примитивное селение. У него и названия-то, кажется, нет».

За спиной Номини раздался другой голос — человека, не показывавшегося на экране: «Они называют его Йиптоном».

Глоуэн и Чилке подскочили от неожиданности: «Йиптон?»

Номини продолжал говорить — размеренным тоном человека воспитанного и образованного: «Сперва мы пользовались услугами строителей с различными навыками, а иногда и совершенно неквалифицированных, собравшихся со всех концов Ойкумены. Затем в течение некоторого времени г-н Бардьюс экспериментировал с племенем, называющим себя «йипами». Это сильные люди с жизнерадостным темпераментом, охотно сотрудничающие — но только в том случае, если не требуется приложение какого-либо труда. Работу они считают неподходящим для себя занятием. К нам привезли три сотни йипов. Уже через месяц их осталось не больше двухсот, а потом и остальные разбрелись. Эксперимент провалился».

«И куда же подевались эти тунеядцы?» — поинтересовался Чилке.

«Каким-то образом они умудрялись существовать в дикой местности, и мы о них долго ничего не слышали. Несколько месяцев тому назад кто-то обнаружил, однако, что они спустились вниз по течению на сто пятьдесят километров, нашли себе каких-то женщин из сельских окраин, и теперь устроили своего рода поселение. Когда г-н Бардьюс об этом услышал, он уже собирался куда-то лететь, но отложил дела на целый день. По его словам, эта деревня интересовала его больше, чем мост».

Йодер повернулся к Глоуэну и Чилке: «Любопытно, не правда ли?»

«В высшей степени, — согласился Глоуэн. — Так где же Бардьюс в данный момент?»

«У нас теперь полдень. Либо Бардьюс еще в этой паршивой деревне, либо уже в космосе».

«А куда он намеревался лететь?»

Номини пожал округлыми плечами: «Об этом он мне не докладывался — кто я такой, в конце концов?»

«Каким звездолетом пользуется Бардьюс?»

«У него «Флеканпрон» шестого разряда, по кличке «Элиссой». Превосходная яхта! Куда бы он ни летел, он там окажется очень скоро. Но, может быть, вы еще успеете застать его в деревне йипов. Вы могли бы нанять аэромобиль — или, если хотите, я и сам могу вас туда подвезти».

«Это было бы очень любезно с вашей стороны. Не могли бы мы вылететь сейчас же?»

«Правда ваша. Время не ждет».

4

Аэромобиль летел на восток вдоль побережья Скейма. Слева вздымалась дикая неразбериха остекленевших утесов и торчащих высоко в небе многогранных останцев — вместилище экзотических минералов, обеспечивших Двенадцати семьям состояния, которые, несмотря на все усилия, они никак не могли истратить.

По мере продвижения на восток Скейм расширялся, и побережье Мирдаля исчезло в дымке за горизонтом. Снизу начинался обширный луг. На маленьких огородах работали женщины в серых халатах и голубых тюрбанах. С обрыва к северу от луга, с высоты не менее трехсот метров, обрушивался водопад. Из образованного распыленными струями водоема вытекал извилистый ручей, блуждавший по лугу мимо кучки жалких хижин.

Номини посадил машину рядом с деревней; все трое спрыгнули на землю и осмотрелись.

Хижины явно отличались одна от другой качеством постройки. Иные выглядели как беспорядочные кучи тростника и палок; другие, сооруженные из обтесанных кусков местного трухлявого дерева, увенчивались навесами из переплетенных пальмовых листьев. Примерно треть построек свидетельствовала о тщательности и даже о некотором профессионализме в подходе владельцев к своей собственности: на каменных основаниях были установлены стойки с бревенчатыми перекладинами, соединенные гниловатыми досками, а кровля была выложена гонтом из метаморфической магнезиальной слюды.