Хроники Кадуола

«Мне показалось, что Фелиция слишком часто грустит, и я стал развлекать ее небылицами галактических скитальцев — про императора Шульца, правившего мирами Большой Туманности в секторе Андромеды, про Пита Питтаконга, говорившего на нечеловеческом языке, про Фарлока, которого я встретил на краю Ойкумены в месте под наименованием Орвиль. Фарлок рассказывал множество невероятных вещей, но в отличие от большинства искателей планет, всегда умудрялся документировать свои истории, указывая точные координаты. Я упомянул о некоторых его находках в разговоре с Флиц и заметил, что было бы неплохо, если бы мы с ней тоже стали скитальцами и проверили справедливость этих фантастических отчетов».

«И что же?»

«Она сказала, что это чрезвычайно увлекательная перспектива, но что ей нужно еще немного подумать».

«Невероятно! — развел руками Глоуэн. — И при всем при том она ведет себя так, как будто вы едва знакомы».

«Опять же, в этом моя вина, — скромно потупил глаза Чилке. — Я решил на некоторое время оставить ее в покое, чтобы у нее была возможность разобраться в своих мыслях».

«Тогда все понятно», — успокоился Глоуэн.

На следующий день Баньоли и другие инженеры переехали на север, в строительный городок, возведенный у замка Бэйнси персоналом компании «ЛБ».

Еще через два дня Флиц подошла к Чилке, сидевшему на террасе и заносившему какие-то заметки в записную книжку.

«Что вы записываете?» — с любопытством спросила Флиц.

«О! Всякие наблюдения и воспоминания, ничего особенного».

«Не могли бы вы мне помочь?»

Чилке захлопнул записную книжку и вскочил на ноги: «Я к вашим услугам. Чего вы хотите?»

«Левин попросил меня отвезти на север, в Бэйнси, образцы нескольких материалов. Он хотел бы, чтобы вы меня сопровождали».

«Очень предусмотрительно. Когда мы вылетаем?»

«Сейчас же».

«Дайте мне пять минут».

Поднявшись в воздух на аэромобиле семьи Стронси, они полетели на север. На Флиц были бежевые брюки, кожаные полусапожки и темно-синяя рубашка. Она казалась немного бледной, как будто она от чего-то устала, и говорила очень мало. Чилке не пытался прерывать ход ее мыслей. Через некоторое время Флиц повернулась к нему и чуть наклонила голову набок: «Почему вы молчите? Вы всегда такой необщительный?»

Чилке отпрянул от неожиданности: «Я думал, что вы, может быть, предпочитаете посидеть в тишине…»

«Полная тишина меня нервирует».

«Что ж, на самом деле я хотел бы кое-что обсудить».

«Да? Что именно?»

«Вас».

Флиц улыбнулась: «Это не такая уж интересная тема для разговора».

Чилке сделал широкий жест рукой, будто охватывая окружающий простор: «Взгляните туда! На сотни километров во все стороны текут реки, расстилаются степи, высятся горы — и все это принадлежит Фелиции Стронси. Разве это не делает вас интересной и важной темой для разговора?»

«Пожалуй, что так. Никогда раньше об этом не думала. Но вы совершенно правы». Флиц показала пальцем вниз: «Видите этот великолепный куст мастики с желтыми цветами? Если бы я захотела, я могла бы приземлиться и сжечь этот куст — и никто не посмел бы усомниться в моем праве это сделать!»

«Власть опьяняет! Но прежде, чем Фелиция спалит куст мастики, она должна что-то предпринять по поводу водяных, заполонивших ее владения. Они ломали ребра бедняге Юстесу Чилке и наслаждались каждой минутой этого процесса!»

«По-видимому, они намеревались преподать господину Чилке хороший урок».

«Возможно, хотя педагогические приемы водяных могут причинить неприятности и Фелиции собственной персоной. Когда построят ее новую гостиницу и полные достоинства пожилые дамы пойдут прогуляться на Разлив, чтобы полюбоваться видом, кто может поручиться, что им тоже не переломают ребра?»

«Прежде всего, это не ее гостиница. Гостиницу строит Левин Бардьюс. Он может строить что угодно где угодно — с тем условием, что к Фелиции это не имеет никакого отношения».

«Тогда больше не о чем говорить. Когда пожилые дамы вернутся с переломанными ребрами, пусть жалуются Бардьюсу».

Аэромобиль летел на север. Флиц показала рукой на облака над восточным горизонтом: «Снова собирается шторм. Строительные рабочие скоро познакомятся с отвратительным нравом Разлива».

Зеленовато-серые воды океана постепенно приближались с востока, и наконец перед ними открылась блестящая черная плоскость Разлива.

Машина приземлилась среди дюжины временных построек — общежития, столовой, склада и навесов для различного оборудования. Чилке и Флиц сошли на землю, после чего Чилке вытащил из багажного отделения два тяжелых футляра. Вложив два пальца в рот, Чилке издал пронзительный свист. Его услышал один из рабочих, подъехавший на погрузчике и забравший футляры. Из столовой вышел Баньоли, махнувший рукой в знак подтверждения доставки — поручение было выполнено.