Хроники капитана Блуда

— Ничего, — с тем же огоньком в глазах продолжал собеседник, — на то она и молодежь, чтобы в трудностях закалять волю и характер. Это пойдет им только на пользу, повысит их стойкость, подготовит к новым трудностям на пути к победе нашей партии — и процветанию планеты под нашим, даже вернее, под их, в недалеком будущем, руководством.

Миллза уже начало тошнить от выражений, будто списанных с партийного доклада, а может, это на самом деле были цитаты. Блуд пришел ему на помощь.

— Давайте, посчитаем, как мы разместим вас всех. Всего палуб, на котрых мы можем размещать пассажиров — три. Для молодежи мы предоставим шестиместные каюты, на нижней палубе разместится девяносто шесть человек. На верхней палубе будет шестнадцать одноместных кают — для «старой гвардии». Остальные разместятся на средней палубе. Мы устроим там четыре одноместные каюты и четыре шестиместные, а также общий зал. Увы, одна каюта будет пустая, потому что в шестиместных каютах могут разместиться двадцать четыре человека, а в них будут сто десять минус девяносто шесть — четырнадцать человек.

— Я думаю, — после небольшой паузы задумчиво произнес региональный руководитель, — что вместо одной шестиместной каюты можно поставить одноместную. Мы найдем, кого там поселить.

— Увы, должен Вас разочаровать, — Блуд был сама вежливость, — но каюты собраны секциями по четыре штуки. Разделить секции, к сожалению, невозможно.

— Ладно, — снисходительно согласился руководитель, — тогда мы остановимся на этом варианте, как на оптимальном.

После этих слов он заверил, что аванс будет к вечеру и с величественным видом удалился, а Блуду пришлось выдержать настоящую битву с Линем, который слушал весь разговор по внутренней радиосвязи и горел желанием отказаться от фрахта, предварительно высказав партийцу все, что он думает об этом съезде, их партии и лично о региональном руководителе. К счастью, после непродолжительной беседы с капитаном, он все-таки достаточно поддался голосу разума и перестал протестовать. Обещанный аванс поступил вовремя, и Миллз занялся очередным переоборудованием трюма. Заниматься этой процедурой приходилось почти перед каждым рейсом из-за того, что фрахт всякий раз был разным. На этот раз, он предусмотрительно не стал демонтировать каюты, установленные для последнего рейса, и изменения в конфигурации трюма были минимальными, так что расходы на переоборудование тоже можно было свести к минимуму: в отличие от прежнего хозяина, новые владельцы «Золотой Лани» не держали собственных рабочих, а нанимали портовую бригаду. Корабль всегда стоял на своем собственном месте, у небольшого (для космопорта, конечно) ангара, где хранилось все оборудование, поэтому сэкономить удавалось и на перевозках секций к кораблю и обратно.

Погрузка пассажиров прошла в середине следующего дня и прошла на редкость организованно. К «Золотой Лани» подкатило несколько автобусов, густо украшенных партийной символикой: белый лев, стоящий на четырех лапах на фоне созвездий. Из автобусов вышли молодые люди, в основном юноши, и, направляемые Руудсом и Миллзом, заняли места в каютах. Еще через несколько минут в космопорт заехали представительские лимузины, из которых вышли представители так называемой «старой гвардии». К каютам их провел сам Блуд, вновь тряхнувший стариной и вспомнивший свою работу на пассажирском звездолете.

Когда все заняли свои места, а корабль оторвался от космодрома, выяснилась подробность, весьма позабавившая Фея. Среди делегатов был и руководитель молодежного крыла, который оказался, так сказать, между небом и землей. В «старую гвардию» он, не смотря на все свое усердие не вошел, а из возраста, именуемого «молодежь», давно вышел. Руководством партии было найдено истинно соломоново решение: его поселили одного в оставшейся шестиместной каюте — довольно сомнительная почесть. Во время старта пассажиры должны быть пристегнуты к своим койкам, но после выхода корабля за пределы атмосферы, могут покинуть и каюты и заниматься, чем угодно. Доступ закрыт только в личные каюты экипажа и рубку. Можно даже заходить в кухню — если не боишься получить половником по лбу от повара. В кают-компании корабля находится обзорный экран, такой же был установлен и в зале на средней палубе. По молчаливому (а, может, и не по молчаливому) соглашению места в кают-компании заняла «старая гвардия», а в зале — молодежь. Руководитель молодежного крыла и тут оказался лишним везде. В кают-компании заматерелые аппаратчики вели неспешную беседу о политическом положении на Шендаре, об изменении курса валют, усиливавшейся экономической экспансии Геи в регионе и других подобных вещах, относящихся к категории «серьезных». В зале играла музыка. звучал смех и царила атмосфера приподнятого настроения, все-таки первое космическое путешествие, и легкого флирта. Начальнику «молодой гвардии», приближавшемуся к сорока годам, не было места ни там, ни там, поэтому он почти все время безвылазно сидел у себя в каюте.