Хроники хвостатых: Ну мы же биджу... (СИ)

- Чистое серебро, – произнесла кицунэ, после того, как внимательно рассмотрела монету и попробовала её на зуб. – Незамутнённое.

- Слышь, отдай, а? – попросил Шукаку. – У меня денег нет, я на мели.

Для дополнительной аргументации тануки вывернул карманы. В левом оказался грязный конфетный фантик, неизвестно как переживший множественные трансформации тела при заточении и попытках обуздать его.

То, что на серебряной монете не было ни царапины, никого не удивило: за что бы ни брались тёмные эльфы, славившиеся техникой обработки металлов, качество их работы поднималось за пределами понимания непосвящённых, а уж что касалось своей ходовой валюты так тут и вовсе не о чем было говорить. Такая монета могла пролежать десятилетия на дне морском, но соль, течения и морские твари не причинили бы ей вреда.

Ёко усмехнулась.

- На мели он... Откуда у тебя вообще такие деньги?

- А шут их знает... – парень пожал плечами. – Остались с последнего путешествия, наверно...

- Брось, Шио! – встряла вдруг Сейрам. – Портовые девки с Последнего мыса только цехинами и берут.

Кицунэ хмыкнула и внезапно расхохоталась. Стоило догадаться самой, зная, насколько Шукаку во всех смыслах любвеобилен.

- Ай-ай-яй... – девушка снова покачала головой и посмотрела в сторону немного нервно улыбающегося тануки. – И не жалко тебе?

- Жестокой кицунэ не понять порывов моей души, – туманно сказал он и вдруг сделал выпад, пытаясь выхватить серебняк из рук подруги. Шио ловко увернулась, упёрлась свободной рукой в пояс и завлекающее-задорно пропела:

- Полцехина за любовь, пол на заколочки.

Монетка играла в её ладони, быстро перемещаясь между пальцами, улыбка была нежной и ласковой, а глаза томно прикрыты.

- Дорого берёшь, красавица, – не растерявшись, подыграл тануки, с видимым удовольствием поймал подлетевшую в воздух монету и упрятал в самый прочный и незаметный внутренний карман.

Кицунэ фыркнула.

- Я ещё и продешевила.

- Ну, не сказал бы...

Вообще-то, они оба были правы.

На Последнем мысе, самой дальней оконечности мира людей, все ночные бабочки весёлого квартала брали за свою любовь не меньше трёх цехинов, не считая щедрых подарков от довольных клиентов, но вот в стране Огня за ту же сумму, коль найдётся поблизости меняла или же ювелир, которому реально продать кусок драгоценного металла – материала монеты, можно было купить целый бордель на всю ночь.

Гаара морщился и шипел сквозь стиснутые зубы, но ничем другим не показывал, насколько ему больно. Казалось, что в кожу впиваются раскалённые иглы – всё ныло, жгло, горело. Некоторые бы поразились такой выдержке, но Юмии было не до того: мази оказалось катастрофически мало, поэтому девушка тоже шипела, по-змеиному и с лёгкой досадой. Шио приказала ей обработать ожоги, значит она обработает.

И неважно, что Ёко никогда ей не приказывала по-настоящему.

- Эм... извините...

Орочи даже не повернулась к мнущейся Хинате, не желая отвлекаться, но Собаку обратил внимание на пробившийся к сознанию голос и даже открыл глаза. Хьюга стояла слева, заминаясь и переступая с ноги на ногу, и держала в руках маленькую невзрачную баночку. Девочка определённо пыталась что-то сказать.

- Вот... целебная мазь... – наконец произнесла Хината.

- От ожогов? – уточнила Юмия.

- Ну... от всего, вроде...

- Открой.

Как только крышечка была снята, воздух наполнился густым травным ароматом, щекочущим нос желанием чихнуть. Восьмихвостая сочла это хорошим признаком, но всё равно тщательно осмотрела серовато-белую густую субстанцию с зеленоватыми вкраплениями на предмет нарушения консистенции и иных дефектов, могущих испортить свойства и качества лекарства. Не обнаружив ничего подобного, Орочи дала Хинате сухое указание смазать на левой руке Собаку те места, которые ещё не были обработаны, а сама занялась правой, решив остатки своей мази потратить на наиболее повреждённые участки кожи.

Гаара вздрогнул от перемены ощущений: к выверенным до миллиметра касаниям мертветски ледяных и безжизненных пальцев Юмии прибавились другие, мягкие и робкие, просто до безумия осторожные. И они тоже одаривали прохладой, которая облегчала жар и прогоняла боль, в отличие от первых, с чьим трупным холодом хотелось контактировать как можно меньше.

То, что Хината обрабатывала его раны, было чуть более странно, чем сам факт наличия оных и того, что кому-то есть до этого дела. Тануки снова закрыл глаза, расслабляясь и отгоняя слишком грузные мысли, что было неосознанно верным решением. В противном случае, Хьюга смущалась бы ещё больше.

Киба повертел головой. Предыдущий бой был невероятно захватывающим, диким, в нём чувствовалось то самое, звериное, что есть в клане Инудзука. Так что совсем неудивительно, что парень не на шутку увлёкся; даже Акамару у его ног перестал пятиться и жаться к ступне и пару раз тявкнул. Но вот теперь из-за этого он потерял из виду Хинату.

Так-с, вон песчаники, вон группа Наруто, вон та группа девчонок из Дождя, две из которых уже отыгрались. Их плащи, похожие на крылья гигантских летучих мышей, загораживали обзор, но вряд ли сокомандница там.