Хроники хвостатых: Ну мы же биджу... (СИ)

Так как вопрос Мидаре был больше риторическим, то он не стал дожидаться ответа; схватил за руку и куда-то потащил. Хаюми не сопротивлялась, так как привыкла доверять чутью, а сейчас всё шло по накатной, так, как и должно было быть.

Ес-тест-вен-но.

Давненько в её жизни ничего не было такого искристо простого, без лишнего самоанализа и самобичевания: просто не выдёргивать ладонь, просто идти следом за низкой макушкой и думать о том, что волосы у него, наверное, мягкие, просто отнять руку от рёбер и вздохнуть, свободно, просто чувствовать шероховатые безликие камни под ногами и пронизывающий тело ветер. Конан моргнула – ей привиделся Яхико, широкая улыбка и греющая теплота его пальцев, ещё раз – и всё вернулось.

Ива далеко за спиной закачалась под порывом урагана и вдруг распалась на миллионы миллионов... листов бумаги?

Сузуме ускорился.

Теперь другое: Нагато, волосы красные, как подсохшая кровь, но пепельная кожа ещё не обтягивает барабаном крутые рёбра, так что ему идёт, и падающие на лицо волосы можно сравнить с закатным солнцем.

Листы взвивились высоко в воздух – Хаюми это не видела, но слышала знакомый шорох своих любимых техник, – и, грозя смести всё, ринулись в погоню.

- Бежим! – весело, как при игре в салочки, выпалили Мидаре, Яхико и Нагато и потянули её за руку; образы в голове перемешались. Конан побежала и с каждым шагом была всё легче и младше.

Раз-два – осыпалась каменная корка на холодном сердце, и оно, кровя, погнало жизнь по артериям, будто Нагато никогда не делал себя живым Богом, отказываясь от возможности даже выйти на улицу.

Три-четыре – слетел прочь пепельный осадок с души, словно их – как и надо – трое, словно её дурашливый возлюбленный не умер на плече друга.

Пять-шесть-семь – кажется, ей тринадцать лет, платье старое, уже износилось; Хаюми учится летать, и ей страшновато проверять бумажные крылья на практике, поэтому Нагато и Яхико берут её ладони в свои и бегут с ней к краю обрыва.

Восемь-девять-десять...

Одиннадцать-двенадцать-тринадцать...

И ещё, и ещё!

У Конан сбилось дыхание от бега, сердце колотилось, как сумасшедшее. Женщина не помнила, когда такое было с ней, взрослой куноичи, в последний раз. Вода исчезла в никуда, камни начали сыпаться в пустоту. С каждой секундой все быстрей и быстрей, уже нужно было постараться, чтобы вовремя найти опору ноге.

Внезапно пласты кончились, шаг, другой...

- Прыгай!!! – крикнул кто-то: то ли отпустивший её ладонь Сузуме, вмиг обзавёдшийся бурыми крыльями, то ли Яхико и Нагато, её маленькая семья, подбадривая, толкнули вперёд, чтобы ей хватило смелости.

Всё стёрлось, словно карандашные штрихи под ластиком. Листы нагнали почти сразу и закружили в центре вихря, царапая руки острыми краями. Хаюми хотелось зажмуриться и хоть за что-то зацепиться, но в свисте ветра царил хаос.

- Сестра-сестра... – запели призрачные голоса. – Лети, сестра, лети к нам!..

Вскоре Конан их увидела. Женские фигуры лишь вычерчивались потоками воздуха, почти невидимые улыбки были широки и слегка безумны, тонкие руки лёгких духов тянулись к ней. Хаюми не противилась, так как в них не было ни лжи – слишком сложная манипуляция – ни враждебности. Её закружило в бесплотных объятиях, а голоса смеялись:

- Лети, сестра, лети с нами, сестра...

- Отпусти-отпусти...

- Тяжко тебе – отпусти...

- Лети!..

- Сестра...

Отпустить? Что отпустить? Булыжник, который тянет её к земле последние годы? Чувство вины непонятно за что? Забыть про рубцы ран?

Конан закрыла глаза.

И отпустила.

Вчерашний день выдался тяжёлым. Вскипевшее в груди отторжение быстро потухло, и Хината ощутила дикую усталость. Но вместо того, чтобы спать, девочка не стала прогонять прикорнувшую на её кровати, будто вымотанную Шио, и взялась изучать «Бестиарий», хоть Ёко и советовала такого на ночь глядя не делать. Младшая Хьюга ушла в пустующую комнату молоденькой служанки: девушка сломала ногу, и Хиаши отпустил её отлёживаться к родным, – и взяла книгу с собой. Следом увязался Гаара – ему тоже было интересно.

В пособии по асурам было около двухсот непронумерованных страниц, на каждый вид приходилось по две: одна – описание, другая – реалистичная чернильно-графическая иллюстрация.

Сотня листов хорошего научного ужастика.

А Хьюга Хината – страшная трусиха. Впрочем, где-то на сороковой странице Гаара тоже проникся и делить с ним одеяло, накидывая на голову, чтобы спрятаться от кошмаров стало проще. Хината тряслась, жалась к худощавому боку, а омертвевшие губы сами собой проговаривали написанное вслух.

Кажется, Хьюга так и отключилась; к счастью, сновидений либо не было, либо она их не помнила. А проснулась она почему-то у себя.

Обрыв крошился под пальцами. Гаара вовремя зацепился рукой за соседний уступ, подтянулся и перенёс вес с правой ноги на левую, поднимаясь сантиметров на десять выше. Камень, который только что являлся опорой для его ступни, рухнул вниз, благо, Шукаку хоть и был где-то там, но сбоку.

- Осторожней!

Или не сбоку?