Хроники хвостатых: Ну мы же биджу... (СИ)

Шио мечтательно и немного грустно улыбнулась. Девушка бросила взгляд на облака, потом – немного странный – на Сейрам и Юмию, которые, при всей своей разности, необычайно уместно смотрелись рядом, дополняя друг друга.

Ёко всё молчала – Собаку ждал. Что-то подсказывало ему, что ответ всё де будет, просто кицунэ необходимо собраться с мыслями, к тому же, жизнь успела научить его терпению.

- Напарники... – задумчиво произнесла она, цепляя чуть отросшим ногтём указательного пальца резинку на левом хвосте, и облизнула пересохшие на жаре губы. – Напарник – это тот, с кем ты будешь драться бок о бок или же против всю жизнь. Напарник равен тебе, и в тоже время может быть противоположным тебе и характером, и стилем – однако ваше сражение никогда не закончится полной победой одного, – Шио кивнула на Хачи и Орочи. – Напарник – это лучший друг и лучший же враг, скрестить мечи с которым в спарринге доставляет наивысшее удовольствие. Напарник один и на всю жизнь, как брат или сестра.

Кицунэ распустила волосы и тряхнула головой, давая вечно стянутым по бокам прядям долю свободы, и завязала низкий хвостик сразу двумя завязками. От этого её лицо стало смотреться по-другому – девушка превратилась во взрослую женщину.

Хвостики скрадывали серьёзность.

- Вот кто такие напарники.

Гаара задумался, следя за тем, как Шукаку спрыгнул вниз и подошёл к Сейрам, чтобы просто поболтать.

- И всё же я не совсем понял, – решил он, хорошенько обдумав сказанное, на что Ёко только беспечно пожала плечами.

- У нас поговаривают, что напарник – это потерянная в другом мире половина твоей души. Ты можешь её недолюбливать, – она снова указала на Хачи с Юмией, – можешь любить, можешь не говорить с ней вовсе, однако, встретив раз, уже не сможешь обходиться без неё. Это... невероятно трудно, не говоря уже о смерти напарника.

Шио поймала прядь волос у виска – резинки соскальзывали – и заправила её за ухо.

- Знавала я таких, видевших смерть своих напарников... У моих отца и матери они были – и они живы сейчас. Только если я смирилась уже, то они – нет и вряд ли смогут когда-то, – Ёко повернулась и намеренно поймала его взгляд.

Глаза у неё, при таком ярком освещении и малом расстоянии, оказались выразительные, внимательные и тёмные, но непримечательные.

- Тоска по ним будет грызть их всю жизнь. И вдобавок – такие хвостатые всегда одиноки, даже если у них есть семьи, дети, друзья... Напарник – это другое, особенное, хотя ничего не мешает напарникам быть возлюбленными.

Собаку вдруг резко захотелось повернуть разговор в иное русло.

Одиночество...

Нет, он слишком хорошо знал, каково это, и лишь теперь понемногу начинал отвыкать от сосущего чувства пустоты, которую заполнял чужой кровью, хотя и ощущал, что жажда убийств лишь крепко дремлет где-то глубоко внутри.

Более того – он видел ту же спящую кровожадность и жестокость в Шукаку, когда в его глазах отражался свет не электрической лампы.

Это ни капли его не тревожило.

- У тебя есть напарник? – поинтересовался Гаара у Ёко.

- Хех... Я сказала, что напарник – это как брат или сестра, но зачем «как», если моя душа и так разделилась в утробе матери? – Шио кончиками пальцев коснулась груди у ярёмной впадины. – Мой брат и есть мой напарник, от самого рождения и навсегда, чему я очень рада.

Девушка улыбалась – искренне, тепло.

Любовь к Кураме она никогда не скрывала и не собиралась, так как это было слишком глупо и не нужно никому.

Навестить что ли Удзумаки Наруто?

Чтобы опустить меч вниз, Хинате приходилось стоять на небольшом возвышении, иначе при этом упражнении клинок просто-напросто упирался в землю. Зеру-сан рассказал ей, что делать и как разминаться, пояснив, что хоть Тсукикайбо сам «научит» её драться, но тело, в особенности руки и запястья, пока не привыкли к нему.

Да и любая тренировка без разминки – сущий ад.

Поэтому Хьюга стояла на ровном пне нужной высоты – она сама срубила засохший ствол, хотя и не поняла, почему вышло так легко – и, расслабленно удерживая эфес в правой руке, чуть покачивала кистью вперёд-назад, давая привыкнуть к весу, который был, хоть она его загадочным образом не ощущала.

Закрыв глаза, она слушала себя и говорила с клинком.

Это было странно и интересно. Меч был живым, Хината чувствовала это так же, как он ощущал её страхи и неуверенность. Ему нравились её слабые пальцы, сжимающие рукоять, а если пустить чакру, то Тсукикайбо неслышимым шёпотом обещал сделать её сильнее.

С обеих сторон был интерес и смутная радость знакомству, только со стороны Хьюга это выражалось в осторожности, а со стороны клинка – принятие её и любопытство.

На медитацию она потратила примерно час, левая рука устала сильнее, но Зеру-сан особо подчеркнул, что меч пока велик для неё, и одной рукой она не управится.

Хината и не собиралась.

Её и без того трясло от дикой неуверенности в себе.

К тому же, девочка в жизни не держала в руках никакого оружия, кроме куная или же сюрикена; в голову с малолетства вбивалась важность техники мягкого касания.