Хроники хвостатых: Ну мы же биджу... (СИ)

Фламберг впервые предал её во взмахе, одурев от сил и энергии. Слишком острый – он рассёк не только душу убитого, но и ткань между мирами, отсекая голову нападавшего на жертву хозяйки ниндзя от тела. На краткий миг всё сместилось, и в ярком цвете Юмия увидела себя на улице Конохи, упавшую голову и с криком отданные Жнецу две души – ведь теперь у Орочи имелись цель и намерение – и сразу же вернулась назад, где тело обезглавленного всё ещё не достигло земли.

Сердце зачастило, так как, кажется, замерло до этого; слабая плоть, дух сильнее. Юмия не ожидала, что в её воле дотянуться до живых. Третьего девушка убила целенаправленно – медленно клинок вошёл между его лопаток, под напором металла хрустнул позвоночный диск, больно и мучительно. И вновь в момент касания фламберга и плоти Орочи оказалась на шумной улице, но как только человек умер, переместилась обратно.

Если её заметили, то только подивились, куда исчезла.

Взмах – удар – перемещение. Выдох. Четыре. Восьмихвостая ощутила напряжение в руках, но голова прошла, а мысли стали яснее. Юмия накинула маску обратно на лицо и отдала Богу Смерти пятого. Тяжело.

Так она, того и гляди, войдёт во вкус.

Тревога за Хинату ждать себя не заставила. Не дав учителю сцепиться с куноичи Листа, Гаара понял, что следить за ним – а так же всеми – не удастся. И у Хьюга давно уже, наверняка, кончилась верёвка, поэтому, раздобыв два новых мотка, Шукаку и Собаку следовали веяньям интуиции и чакры. Искать иначе было глупо; крылатая Хината могла переместиться с одного конца селения на другой за десять минут, если не меньше.

И как ей ещё не наскучило ходить пешком?

На пожарище было пусто. Когда в этой части Конохи бушевал огонь, бои перетекли в иную часть селения, а теперь всё облипло серым пеплом, и хлопья падали, словно снег, с опалённых деревьев. Странная картина, как будто пожар прошёл здесь давно, но пламя катона часто гаснет быстро без подпитки чакры.

Пахло жженым маслом, жжёным деревом. Тануки поморщились, некоторые запахи острые и не из приятных. Пепел лип к слегка взмокшей коже. Но здесь было тихо и пустынно, и пройти было проще всего, если по земле; Гаара чувствовал чакру Хинаты неподалёку, и либо у него развилась паранойя, либо Хьюга настолько активно ею пользовалась, что ощущал не сенсор Собаку – сражалась, атаковала, защищалась.

Была в опасности.

Шукаку понимающе не спорил, к тому же, беспокойство перекинулось и ему. Сестёр надо беречь, даже не родных. Но кое-что заставило его замереть у угла дома, боясь показаться на глаза серой тени посреди разрушений и пепла. Тануки замер, смотря и…

Просто смотря.

Парень остановил напарника ладонью, не находя в себе слов.

- Что случилось? – спросил Гаара.

«Тише», – хотел бы сказать Шукаку, но вместо этого лишь кивнул головой вперёд себя. Собаку качнулся в сторону, выглядывая из-за угла тоже.

Шио выпрямилась, разувшись, кинула сандалии в сторону, не глядя, и вступила ногами в мягкий серый пепел. Она запрокинула голову; где-то там сверху постепенно собирались облака, звуки боя звенели далеко.

Оглядевшись, Ёко раскинула рук и закружилась. На её губах расцвела улыбка – нежная, тусклая, широкая. Как ребёнок, танцуя в тишине, она не замечала наблюдателей. Кицунэ вообще ничего не замечала и, кружась в серых хлопьях и зарываясь в них ногами, была то ли безумно счастлива, то ли глубоко несчастна.

Девушка могла бы плакать, если бы не поклялась этого не делать.

Поэтому Шио танцевала на сгоревшей Конохагакуре.

Хината не справлялась, совсем-совсем не справлялась. Тсукикайбо хотел убить, новая и пугающая часть её желала сражения, но в Хьюга упрямо уходила в оборону. Девочка не могла ударить человека из своего селения, с которым ходила по одним и тем же улицам и дышала одинаковым воздухом. А женщина всё атаковала – кенджитсу, как назло, но жутко, страшно, с жаждой убить непременно её. Хината не сразу догадалась об этом, лишь когда попыталась просто сбежать; но АНБУ не отвлекалась ни на кого стороннего и её катана вновь и вновь проносилась через чур близко от её шеи или сгибов рук.

Девочка уже устала. Ей не хватало доли секунды, чтобы развернуть крылья и просто улететь, но куноичи не дарила ей этих мгновений, подтверждая своё звание АНБУ. Женщина двигалась молниеносно, и каждым ударом напоминала о потерянном временно до начала их боя – да, надо было тогда, не начиная ничего…

Ох, ну почему же она не взлетела тогда!

Глупая Хината, глупый меч!

Тсукикайбо почти вмёрз в руку. Зря она его ругала – клинок защищал её лучше, чем Хьюга могла уберечь саму себя. Даже пропущенный косой удар по плечу не привёл к его падению, а между Хинатой и катаной чаще всего оказывалась гладь меча. Тсукикайбо умело дёргал за ниточки «Юсуи» в её душе, и они вдвоём Хинату спасали.

Но для победы этого недостаточно. Дрожала внутри Хьюга, отсутствие опыта сказывалось, и не готова она оказалась к бою насмерть – со своим, с жителем Конохи. Тем более что АНБУ всего лишь с рвением выполняла свой долг; небольшой самообман, но размышлять глубже Хинате было некогда.