Хроники кладоискателей (СИ)

Руководил процессом, стоящий лицом к ребятам, Лёха Хомяк — самый старший из нашей дворовой компании, а значит и самый авторитетный. А ещё он был самым толстым. Все знали, что Лёха первым собрал коллекцию вкладышей от жвачек «Турбо», что у него есть пневматическая винтовка, пуля которой пробивает консервную банку насквозь. А ещё в деревне у него есть девушка, которая на десять лет старше и которая, конечно же, ждёт не дождётся его приезда на каникулы. И было вовсе не важно, что вкладыши он отнимал у первоклашек на переменках, винтовка принадлежала его папе, а девушку по определению увидеть никто не мог — уж слишком далеко находилась деревня. Не смотря ни на что, авторитет Хомяка не уменьшался. А если кто-то пытался усомниться в его достоинствах, он просто получал от Лёхи в нос, и справедливость снова торжествовала.

Как нам объяснили ребята, на территории стройки теперь был организован первый в нашей стране даосский монастырь, в котором все желающие изучают тонкости восточных единоборств! Лёха, по их словам — непревзойдённый мастер Даоса, а, по совместительству, наставником монастыря. Остальные же были его верными монахами, перенимающими бесценный опыт, позволяющий запросто перепрыгивать с дерева на дерево, ловить летящие стрелы, легко взлетать на двадцать метров вверх и наносить удары в специальные точки на теле врага, позволяющие полностью его обездвижить!

Опыт этот, как оказалось, Хомяк приобрёл в местном видеосалоне, вход в который могли себе позволить только лица, достигшие четырнадцатилетнего возраста и имеющие в своём распоряжении как минимум один рубль — именно столько стоил билет для одного человека. Со вчерашнего дня там показывали новый фильм с многообещающим названием «Хон Гиль Дон»!

Сложно сказать, что в большей степени повлияло на наше с Вовкой решение — то ли телосложение сенсея, то ли слишком уж сказочные обещания научить нас летать, но мы твёрдо решили не торопиться принимать постриг. Хомяк, никак не ожидавший от нас подобного решения, был крайне удивлён и обижен. Поэтому, в ответ на наш отказ занять место в дружном монашеском строю, он просто обратился к своим ученикам:

— Скоро вы все сможете подпрыгивать на двадцать метров вверх! Я научился это делать за одну ночь тренировок! Самым верным ученикам могу показать… Но потом! А сейчас — отработка ударов. А эти, — он сделал кивок головой в нашу сторону, даже не удостоив взглядом, — пусть валят. Они будут «ниндзя»! — в толпе послышались лёгкие смешки. — Таких слабаков Хон Гиль Дон пачками раскидывал!

И тут Вовка не сдержался:

— Двадцать метров? Да если ты хотя бы на метр подпрыгнешь, под тобой воронка как от бомбы вырастет! — и тут весь монастырь заполнился дружным детским смехом.

Нам очень повезло, что Хомяк был слишком толстым для того, чтобы быстро бегать и уже через пару минут мы разглядывали афишу при входе в видеозал, весело обсуждая нелепые потуги летающего сенсея догнать двух новоявленных ниндзя. К слову, эти самые ниндзя на афише имели довольно внушительный вид и мы даже были не против, чтобы нас таковыми считали.

Итак, что мы имели? Первое: билеты стоили денег, которых у нас, конечно же, не было. Второе: даже если мы где-нибудь раздобудем два рубля, то билеты нам всё равно не продадут — четырнадцати лет нам ещё не исполнилось. И третье: даже если удастся преодолеть оба этих препятствия, на сеанс нас не впустит грозная охрана — баба Шура, сидящая при входе и отрывающая «контроль» от билетов. О её непреклонности ходили легенды, да и мы тоже не раз безуспешно пытались договориться посмотреть хотя бы мультики, которые ежедневно крутили перед показом фильма. В общем, ситуация для нас складывалась не завидная, однако соблазн овладеть даосской техникой был слишком велик.

— Серый, а я-то как? Я же не залезу со своим гипсом! — Вовка стоял под рябиной и, задрав голову вверх, умоляюще смотрел на меня.

Пришлось спускаться обратно на землю и подсаживать своего раненного друга, а когда мы оба уже забрались на уровень второго этажа дома культуры, где и располагался видеосалон, оказалось, что синие бархатные шторы плотно закрыты, чтобы дневной свет не проникал внутрь. Из распахнутого окна был отчётливо слышен гнусавый голос переводчика, обещавший жестоко отомстить за смерть брата.

— Чёрт! Идёт уже! — сокрушался Вовка, — Тебе что-нибудь видно?

— Нет, конечно! Я же не рентген, чтобы через шторы смотреть!

— Что делать-то?

Я не отвечая, поднёс указательный палец к губам, давая понять, что нужно вести себя тихо, ткнул этим пальцем себе в грудь и показал в сторону окна. У Вовки округлились глаза:

— Ты прыгать будешь, что ли? — прошептал он.

В ответ я только пожал плечами, и в самом деле не зная, смогу ли допрыгнуть. Затем поднялся на следующую ветку, подобрался по ней как можно ближе к открытому окну и начал медленно раскачиваться вверх и вниз, намереваясь использовать эту самую ветку как трамплин. Вовка ухватился за ствол дерева и прищурил глаза, как будто это могло как-то помочь мне уберечься от падения.