Хроники космического пирата

– Где такого, – указывая на всё ещё скребущегося на старте Козю, – откопал? – поинтересовался здоровенный мардак.

– Это будущий чемпион, – процедил я сквозь зубы, чем вызвал новый приступ веселья у собеседника.

– Хочешь совет? – отсмеявшись, буркнул мардак.

Принимать советы у мардаков я не привык, что толкового они могут сказать, но сейчас я кивнул.

– Кинь монету слепому, – это чучело фамильярно хлопнуло меня по плечу, и побрело прочь.

Народ принялся расходиться, я, взявшись за усы, поместил бездаря в коробок. Прежде чем закрыть, пристыдил Козю: «Что ж ты так», в ответ таракан забился поглубже, пытаясь снять стресс.

Я сунул несостоявшегося чемпиона в карман и вслед за всеми побрёл к выходу, из головы не шли слова мардака о слепом. Кто такой и почему надо дать ему денег? Если речь о простом подаянии, то какое мардаку до этого дело? Если нет, то что он имел ввиду?

Я решил выбросить мардака из головы, как вдруг сквозь гомон расслышал ЭРади всех святых, подайте убогому!» У входа в прачечную, подобрав под себя ноги, в тёмных очках и видавшей виды шляпе, лежащей на земле, сидел человек. Он был небрит, лохмат, неимоверно худ, возраста не разобрать, можно дать и тридцать лет и семьдесят.

– Храни тебя бог, – склонил он голову, когда очередная монета звякнула в шляпе.

Пеналец, сделавший подаяние, не спешил уходить, а ждал. Интересно, чего именно, не сдачи же.

– Послезавтра, – после паузы, проговорил слепой, – на работу не выходи, можешь пострадать, – пеналец одобрительно квакнул, кивнул и побрёл в сторону бараков.

Мне стало любопытно, отойдя в сторону, я продолжал наблюдать. Вскоре какой-то мардак высыпал горсть монет в шляпу, попрошайка замер, словно истукан, вскоре проговорил:

– Через неделю победит новичок, ставь на него.

Мардак удивлённо хрюкнул, почесал в затылке, словно прикидывал, забрать деньги, или не стоит, наконец, сплюнув, побрёл прочь. Ещё одному пенальцу слепой посоветовал держаться подальше от мардаков, потому они могут быть для него опасны.

Я усмехнулся, этот Базилио не дурак, даёт советы, какие трудно проверить, впрочем, мардаку он пообещал кое-что конкретное. Но это может быть информация, которой он владеет, а предносит всё, как прорицание. В общем, при известной психологической подготовке такая деятельность может приносить немалый, и, что не менее важно, стабильный доход.

Как ни сильно было моё недоверие к слепому, я всё же решил попытать счастья. Тем более что на фоне недавних убытков сумма в десять кредитов выглядела не слишком значительной. Едва монеты звякнули в шляпе, как калека, скривив губы в усмешке, проговорил:

– А-а, главное разочарование состязаний…

У меня зародилось подозрение, что слепой слегка зрячий, но присмотревшись, я не заметил даже намёка на симуляцию. Тогда как он узнал, что это я?

– Думаешь, как я догадался, что это ты? – беспардонно роясь в моих мыслях, поинтересовался слепой и, не дожидаясь ответа, сам же ответил: – Проигравший ступает по-другому, чем остальные, неуверенно, что ли.

Я кивнул, в принципе понятно, неудачи негативно сказываются на всём, в том числе на походке.

– Странная у тебя аура, – поводил перед собой попрошайка, – ты будто живой и неживой.

Я собрался уточнить у слепого, что он имеет ввиду, но тот меня опередил:

– Впрочем, ты хотел узнать, как быть с тараканом?

Я совершенно запутался, конкретного вопроса у меня не было, к слепому меня привело любопытство и совет мардака. Оказывается, тот сам знал, что именно от него хотят. Надо сказать, наш разговор носил странный характер, я не произнёс ни единого слова, убогий говорил за двоих.

– Таракана не продавай, – я мысленно хмыкнул, после сегодняшнего триумфа Козю вряд ли возьмут даром, хотя слепому ничего не сказал. Между тем тот продолжал: – Он на самом деле талантливый, только им не занимались. Знаешь хоть, как тренировать таракана?

Я отрицательно покачал головой, и хотя слепой не мог видеть этого, моё молчание расценил правильно.

– Надо поместить его в замкнутый контур из бушицы, и пусть он там бегает.

Я вздохнул, не знаю, как остальные, а к моему таракану такой метод вряд годится, слишком Козя ленив. Своими сомнениями я поделился с убогим.

– Вряд ли мой побежит.

– Ещё как побежит, – успокоил меня слепой и, махнул рукой, давая понять, что говорить больше не о чем.

Я уже отошёл метров на десять, как он меня снова окликнул.

– Эй! Остерегайся себя!

Я собрался вернуться, спросить, о чём идёт речь, но слепого обступили другие любители пророчеств, и я побрёл к бараку, решив навестить слепого на днях.

В бараке царил полнейший бедлам, сквозь гвалт отчётливо выделялся голос бывшего таксиста. Слов было не разобрать, но тембр его воплей носил истерический характер. Поспешив к месту свары, я застал следующую картину: Квинкера мутузили чем ни попадя с десяток заключённых, и если бы не его природная вёрткость, то на жабоиде не осталось бы живого места. А так, он с матюками шнырял среди нар, оставаясь при этом вполне целым. Если не считать пары мелких ссадин, да лилового синяка на скуле.