Хроники космического пирата

Один за другим вспыхивали охранники, наёмники, запылал Сибл, но Чернятински так ловко удавалось скрываться за спинами наёмников, целыми или горящими, что не удавалось его настичь. Но, наконец, я загнал его в угол, сгенерировал столько огня, сколько смог и едва им не поперхнулся. Затылок взорвался от боли, в глазах рассыпались искры.

Глава 19

Сознание возвращалось медленно, сначала я услышал голоса, в следующую минуту меня окатили водой. Открыв глаза, я рассмотрел ботинки.

– Что, очухался? – меня взяли за волосы и приподняли голову, от ноющей боли в затылке мутило. – Скажу честно, – продолжал Чернятински, – ты меня удивил, хотя это непросто. Скажи, как ты это делаешь?

– Пошёл ты! – просипел я сквозь зубы, от пощёчины моя голова дёрнулась, в глазах опять потемнело.

– Я слышал эту историю, – послышался высокий, с надрывом, голос Кривса, – только не знаю, где тут правда, а где тюремные байки.

– Ну-ка, ну-ка! – проговорил Чернятински, на время потеряв ко мне интерес.

– Якобы он, – новоиспечённый начальник лагеря кивнул на меня, – в карцере нажал на какую-то стену, и у него выскочил рог.

– Очень интересно, – хмыкнул Чернятински, – а подробнее?

– Это всё, – Кривс развел руки, – во всяком случае, мне больше ничего неизвестно.

– Занятно, – задумчиво промычал мерзавец, подошёл ко мне, присел на корточки. – Вросший артефакт, дающий могущество. Очень занятно. Хотя, – его физиономию скривила скептическая ухмылка, – один удар по затылку, и могущество кончилось. Ведь так, Кривс?

В ответ Кривс кивнул, пнув железный прут ногой. Скрежет железа по бетону отозвался новым приступом головной боли, вот оно что, вот почему я не успел поджарить всех ублюдков. Подлый удар сзади, как и в случае с Линдой, не дал свершиться возмездию. Мерзавец Кривс, похоже, хорошо знал своё дело. Во всяком случае, и меня, и Линду ему удалось застать врасплох.

Но как же мой рог, вернее, способности, им дарованные? Выходит, они оказались беззащитными перед какой-то ржавой железкой? Эта мысль окончательно вывела из равновесия. А я-то думал, что могу творить чудеса, наивный болван.

– И как это всё, я имею ввиду там, в карцере, было, расскажи. – ЧернЯтински похлопал меня по спине. – Если расскажешь, обещаю её, – он кивнул в сторону лежащей на полу Линды, – не трогать.

– Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому, – процедил я.

Чернятински вперил в меня испепеляющий взгляд, я думал снова ударит, но в последний момент он передумал.

– Ладно, как знаешь, – вздохнул он и, повернувшись к Кривсу, выкрикнул: – Ослепи её!

Кривс дёрнулся, как от пощёчины, и вынул из кармана складной нож.

– Сволочь, – прошептал кто-то, я думал Дрон, но тот по-прежнему не шевелился, мощная доза транквилизатора парализовала мардака надолго. Тут я заметил, как ноги Линды дёрнулись, шевельнулась её рука. – Негодяй, – еле слышно повторила она, но Кривса это не остановило, он, вперив в неё немигающий фасеточный взгляд, медленно ступал, поигрывая ножом.

Неожиданно из угла, скрытого темнотой, к Кривсу метнулась фигура, выбив нож, она принялась душить начальника лагеря.

– Сдохни, тварь! – приговаривал Квинкер, верша справедливый суд. В какой-то момент пеналец ослабил хватку, этим воспользовался Кривс. Он выхватил их кармана плазмошокер и нажал кнопку. Квинкер рухнул, словно подкошенный и затих.

Поступок бывшего таксиста хоть и не дал результата, стал для меня сигналом. Не помня себя, я кинулся к Чернятински, мне оставалось всего пару шагов, как этот негодяй выхватил револьвер и выстрелил. Жгучая боль обожгла плечо, невидимая сила подбросила меня над землёй, и я с силой рухнул на каменный пол.

На какое-то время я потерял сознание, а когда очнулся, то увидел ненавистное лицо своего врага. Чернятински, склонившись надо мной, ухмылялся.

– Хоть и не пробовал ни разу, думаю как-нибудь с этим управлюсь, – он позвенел страшными инструментами, оставшимися от Менгеле, – только вначале хочу, чтоб ты посмотрел на это, – и он приподнял мою голову.

Сквозь мутную пелену я заметил неподвижно лежащего Квинкера и Кривса, склонившегося над Линдой. Девушка изо всех сил упиралась в него руками, но острое лезвие ножа было уже в считанных сантиметрах от её глаз. Чернятински расхохотался дьявольским смехом, в этот момент всё изменилось.

В центре прачечной, прямо из воздуха материализовалось нечто тёмное, с щупальцами. Раздался щелчок, пространство стало быстро очерчиваться серебряной линией, будто невидимый художник вычленял одному ему ведомый контур. Внутри него оказались неподвижные Дрон и Квинкер, я, отделённый от Чернятински линией, тоже оказался внутри, а вот Линда… Я с ужасом наблюдал, как линия проходит по её поясу.

В следующую секунду, выделенный контур оторвало от остального пространства и швырнуло в бездну. Трассирующие следы от звёзд, спирали Галактик, глубина чёрных дыр: Вселенная сошла с ума в дьявольской скачке. Наконец всё стихло, в полнейшей тишине в чёрном небе возникли глаза, огромные, серые, прекрасные. Навстречу им, из-за горизонта, мерцая холодным стальным светом, выплыл нож. Я вскрикнул и очнулся.