Хроники Ламмеры: Летучий Фрегат

Именно после этого горькие сны перестали досаждать ей, ведь тогда же и появилась непобедимая, стойкая надежда. И когда Мариам достигла этой мысли, в голове внезапно появилась новая: "Я хочу поделиться этой надеждой!" Мариам наполнилась смелостью и решимостью после всех этих мыслей, после чего будто нащупала чрезвычайно редкий звук, способный пробраться в душу человека и кружить в безудержном танце. Именно этим звуком Мари решила воспользоваться, когда в её теле ключом стала бить энергия войдерума звука. Она заполнила сердца соратников, отчего те слышали шелест невероятно гладкой и почти невесомой шёлковой ткани, что кутала собой тела воителей и шептала на чудесном языке слова, усиливающие боевой дух, — слова надежды из гимна Мариам Лакшата, Гибельный Резонанс, и гимн сей — Шёлковая Песнь!

Секрет контроля войдерума звука, передаваемый в династии Лакшата из поколения в поколение, и сила, черпающая энергию от поднятия боевого духа — всего этого Мариам сумела постичь в этом бою. Ибо чем отличается храбрость от безрассудства? Храбрость есть преодоление страха, и обратной стороной этой силы пользовалась Малика в Золотом Гимне, заставляя врагов отринуть свои амбиции и предать своё мужество сомнениям и пораженчеству, но теперь перевес сил на стороне освободителей!

Абсолютно все союзники, услышавшие Шёлковую Песнь, совершенно не обращали внимания на Золотой Гимн, и под слова Мари: "За каждым поражением будет победа, храбрость даст нам сил схватиться за неё!" — сражались с необычайной силой и прытью. Люди ощутили себя настоящими воителями, и теперь им не повернуть назад — только победа сулит им сейчас! Базиль, ощутивший такой огромный приток сил от абсолютной техники войдерума звука сестры, подумал: "Эксодий, жаль, что ты не слышишь эту песнь. Вот бы рассказать тебе обо всём за кружечкой, как вернусь отсюда с победой!" И когда Малика поняла, что теперь её поражение становится лишь вопросом времени, а энергии войдерума более не хватит на контратаку, то во всеуслышание приказала остановить битву и сказала агентам: "Нет больше смысла проливать кровь наших людей, я готова капитулировать…"

Однако Генри оказался невероятно удивлён, когда Дзин отказался от предложения и сказал, что Малика уже сдалась — победы достаточно. Мариам обрадовалась выбору Дзина и поддержала его, пока Базиль с лёгкостью выдохнул — этот тёуган-пират всё-таки оказался хорошим человеком, и теперь начнутся светлые времена для Ламмеры, и останется ждать лишь её процветания. Но чего не мог сейчас ожидать никто из Летучего Фрегата, так это того, что пистолет, предложенный Дзину, будет направлен на него же — Генри Эвери схватил ослабевшего тёугана и взял того в заложники, приставив оружие к виску, до смерти напугав и рассердив тем самым Мариам, но Базиль и Малика ожидали подобного хода. Битва ещё не окончена, и ход её сильно изменился.

— Что вы делаете, Капитан? За что?! — не понимал до смерти напуганный Дзин.

— Отпусти его сейчас же, дажвог! — яростно прокричала Мариам — казалось, она никогда ещё не была так зла.

— Подлый пират, я знал, что тебе нельзя доверять! — обозлился Базиль от мысли, что пиратам не жаль даже своих.

— Молчать, собаки! — крикнул нервный Генри. — Даже если убьёте меня, снаружи вас ждут мои люди! Так что давайте будем друзьями, да? Ха-ха-ха! — выскочили слова из гнилых зубов.

— Перкеле36! Да срать я хотела, хоть там миллион твоих хуесосов — я от тебя живого места не оставлю, свинья ебаная! — еле держала себя Мариам, чтобы не убить Генри, ибо единственное, что её останавливало, — пистолет, приставленный к виску Дзина.

— Не горячитесь так, я предлагаю вам и хороший вариант: уходите с глаз долой и никогда не возвращайтесь в Ламмеру, и я сохраню ваши жизни, а трон Лакшата заберу себе! — сильнее надавливая дулом пистолета висок Дзина, сказал Генри.

— Н-но почему… Ведь ваша дочь… — в слезах говорил Дзин, ибо начал понимать, что с самого начала пираты не желали спасать рабов, а значит, всё было в пустую, и друзей ждёт смерть, а безвольных навсегда лишат свободы. — Как же ваша дочь?! — не мог понять Дзин, ибо знал, как дорог Генри один лишь амулет с её фотографией, так почему? Почему он повёл себя так? Дзин ещё верил, что есть веская причина, какой-то план!

— Ах… Она… — вспомнил Генри. — Не подумай, Дзин, что всё это время я напоказ хранил и лелеял эту безделушку на шее. У меня правда была дочь, но она погибла ещё до того, как Малика трон потеряла. — жестоко разбил Генри всякую надежду и веру-стекло Дзина в Летучий Фрегат, дав мраку меж трещинами в осколках пробраться тёугану в душу.

— Что?.. Нет… Этого не может быть! — тьма, всепоглощающая, холодная тьма стала поглощать Дзина целиком, пока Мариам видела в его детских глазах, как всякая вера и надежда уходит от него, и её ярость от этого сменилась на бессилие и страх за друга.