Хроники лечебницы

Она собрала волосы в узел и надела черный парик. Обмотала грудь потуже. С джинсами и черным свитером никто не поймет, что она женщина. Она взглянула в зеркало и осталась довольна. Сегодня она покажет игру, достойную «Оскара». Она вышла и закрыла дверь за собой, вырвала два волоса из парика, поплевала на концы и приклеила один сверху, а другой внизу дверного косяка.

Вышла из здания через черный ход, перешла улицу и повернула за угол, к автомастерской. Как она и ожидала, двое из них – по-прежнему в масках – сушили феном голубой фургон, бывший до этого белым. Зубочистка заливал бензин в мотоцикл. Мирон занимался с бомбой, прислонив костыль к верстаку.

– Что он делает? – спросила она Алексия.

– Настраивает детонатор, чтобы добавить вам с Зубочисткой пару лишних минут для надежности.

– Зубочисткой? Я думала, что поеду с тобой.

– План поменялся. Мне надо в другое место.

– Ты бросаешь меня?

– Просто сгоняю на Кипр до завтра, любимая. Я вернусь, ты и заметить не успеешь. Зубочистка был ужасно рад, когда я сказал ему, что он поедет вместо меня.

Что-то было не так. Она коснулась стенки фургона. Голубая краска еще не совсем высохла, но толстяк Теодор и однорукий Василий уже закатывали «Харлей» внутрь, рулем к дверцам. Мирон засунул бомбу в рюкзак и передал сыну.

Алексий поставил рюкзак на пассажирское место.

– Зубочистка, помни: будь предельно осторожен до Пирея. Когда Никки увидит, что ты поставил бомбу и идешь назад, она откроет задние дверцы и сядет на мотоцикл. Ты только отъедешь, и бомба взорвется. Все будут смотреть на взрыв. Вы успеете уехать, пока никто не поймет, что случилось. Езжайте на тихую улицу, бросайте фургон и возвращайтесь на мотоцикле.

Когда «Харлей» был загружен, Василий закрыл задние дверцы фургона. Рэйвен скользнула за руль. Зубочистка забрался на пассажирское место рядом, держа рюкзак на коленях. Теодор поднял гаражную дверь.

Алексий прильнул к водительскому окну и прошептал:

– Я буду ждать тебя, Никки.

Она поняла, что он хочет сказать, что они снова займутся любовью, когда он вернется с Кипра. Может, тогда они заделают ребеночка. Назовут Ахиллом, если будет мальчик. Это должен быть мальчик. Алексий коснулся ее губ дрожащими пальцами. В глазах у него были слезы. В чем дело?

Она вывернула руль сильнее, чем нужно, и царапнула по стене гаража. Алексий отскочил в сторону.

– Что такое?

– Ничего. Просто у тебя такие грустные глаза.

Фургон выехал из мастерской, и дверь с лязгом закрылась за ним. Рэйвен выругала себя за то, что утром посмотрела на Акрополь. Она прониклась уверенностью, что это была плохая примета.

* * *

Когда она повернула на извилистую дорогу к пирейскому порту, ее ослепило солнце, отражавшееся от моря, но она не сбавила ход. Краем глаза она заметила, как Зубочистка плотоядно косится на нее.

– Что ты смотришь на меня?

Он положил ладонь ей на бедро.

– Я никогда еще не был так близко к такой красавице, как ты.

Она скинула его руку.

– Ты кобель. Ты же знаешь, мой мужчина Алексий.

– А со мной попробовать совсем не хочешь?

Она усмехнулась.

– Чтобы ты заколол меня зубочисткой?

Он вынул зубочистку и стянул маску. Его изрезанное морщинами лицо смотрелось на удивление моложаво.

– Если бы я провел с тобой час, я бы выбросил зубочистку навсегда.

Она хохотнула и смахнула его руку со своего бедра.

– Не играй с собой. Тебе понадобится твердая рука, когда будешь ставить таймер.

– Осторожней, Никки. Я чувствую, что-то не так.

– Дай мне сосредоточиться на дороге, – сказала она. – Лучше думай о бомбе. Смотри, видны уже оба международных терминала.

– Паркуйся между ними.

– Я могу подъехать ближе.

– Ближе не надо. Я видел, как ты испугалась горящей свечки на торте. Ты боишься огня, я знаю.

Она огляделась. На площадке перед терминалом было пусто. Где же, черт возьми, полиция? Они что, посчитали ее предупреждение розыгрышем?

– Там есть место, – сказал Зубочистка, – между пассажирским терминалом и Саламино-перамским доком.

Она припарковалась, развернув фургон. Зубочистка натянул обратно маску, надел рюкзак на плечо и выбрался наружу. Он медленно пошел к терминалу.

Рэйвен заметила что-то на пассажирском сиденье. Это была зубочистка – он так волновался, что забыл ее. Она достала салфетку из бардачка, взяла зубочистку и положила себе в карман. Он удивится, когда она вернет ее.

Она увидела через зеркальце заднего вида, как он приподнял клапан рюкзака и засунул руку внутрь, чтобы активировать детонатор. Вдруг он обернулся к ней:

– Беги, Никки! Забудь меня! Спасайся!

Он побежал от нее, к международному пассажирскому терминалу. Бомба взорвалась. Его окутало пламя. Она подавилась криком.

Она увидела, как из пламени вылетела его левая рука, сжимавшая рюкзак. Та самая рука, которой он касался ее. Она подавила панику, завела мотор и поехала, виляя по тротуару и распугивая пешеходов.

Обогнула угол, потом еще один. Проехав километр, она вскочила с водительского места, подбежала к задним дверцам и открыла их. Ее душил проглоченный крик. Она забралась на «Харлей» и выкатила из фургона, взревев мотором.