Хроники Маджипура

— Значит, здесь погибают именно так? От полуденного приступа лунатизма?

— И так тоже.

— Я обязан вам жизнью.

— Вы обязаны мне жизнью с тех самых пор, как мы миновали Кулагский проход. Если бы вы путешествовали в одиночку, то могли бы умереть уже пятьдесят раз. Но если уж благодарить, то благодарите врууна. Ведь именно он нашел вас.

Деккерет кивнул.

— А где ваш сын? И Хаймак Гран? Тоже ищут меня?

— Они уже возвращаются, — ответил Барджазид. И действительно, женщина-скандар и юноша появились спустя всего несколько секунд. Четверорукая женщина, ни на кого не глядя, сразу же улеглась на свою циновку.

Динитак Барджазид хитро улыбнулся Деккерету:

— Хорошо погуляли?

— Не особенно. Я сожалею о беспокойстве, которое причинил вам.

— Мы тоже.

— Возможно, мне следует теперь спать связанным.

— Или с тяжелым камнем на груди, — откликнулся Динитак. Он зевнул. — Постарайтесь оставаться на месте, по крайней мере до заката. Сможете?

— Надеюсь, — сказал Деккерет.

Но заснуть он не смог. Его кожа нестерпимо зудела от тысяч укусов насекомых и солнечных ожогов, так что несмотря даже на целебную мазь, которую ему дал Серифэйн Рейнаулион, он ощущал себя совершенно разбитым и жалким. В горле саднило, и казалось, что это ощущение нельзя будет унять никаким количеством воды, а глазные яблоки, судя по ощущениям, раздулись и пульсировали болью. Словно исследуя раздражающее воспаление, он снова и снова восстанавливал в памяти перенесенное им в пустыне испытание — сновидение, жара, жажда, осознание неизбежной смерти. Он пристрастно искал проявлений трусости, но не нашел ни одного. Да, он испытывал тревогу, и гнев, и дискомфорт, но так и не вспомнил ни одного момента паники или страха. Хорошо. Хорошо. Худшей частью его сегодняшнего испытания, решил он, была не жара, не жажда и не опасность, а сон — темный и тревожный сон, сон, который снова начался с радости и в середине подвергся мрачной метаморфозе. Оказаться вытряхнутым из здравых умиротворяющих грез в нечто наподобие «прижизненной смерти», думал он, гораздо хуже, чем погибнуть в пустыне, ибо смерть занимает всего лишь один миг, а сновидение оказывает влияние на все будущее время. И какое знание могли передавать эти мрачные сувраэльские сны? Деккерет знал, что сновидения, приходящие от Повелительницы, нужно тщательно изучать и при необходимости прибегать к помощи толкователей, поскольку в них содержится информация, имеющая неоценимое значение для дальнейшей жизни. Но те сны, что посещали его, никак не могли быть посланиями с Острова Сна; судя по всему, их насылала какая-то иная, темная Сила, зловещая и угнетающая, которая больше брала, чем давала. Меняющие форму? Не исключено. Что, если какое-то из их племен сумело обманом заполучить в свое распоряжение одно из тех устройств, при помощи которых Хозяйка Острова связывается с разумами своих подданных? А затем метаморфы могли скрыться здесь, в знойном глубинном районе Сувраэля, и охотиться на неосторожных путешественников, похищая их души, выпивая их жизненные силы, осуществляя тайную и непостижимую месть тем, кто украл у них этот мир.

Когда тени стали удлиняться, Деккеретом начал наконец овладевать сон. Страшась повторного покушения на свою душу, он вступил в борьбу с ним: напрягал волю, стараясь держать глаза раскрытыми, вглядывался в постепенно темнеющую пустошь, прислушивался к жуткому гулу и бормотанию песен пустыни… Но все же его истощенных сил не хватило. Он погрузился в неглубокую беспокойную дремоту: время от времени в нее вторгались сны, которые — он сознавал это — не были посланы ни Повелительницей, ни какой-то иной внешней силой, а являлись просто беспорядочными порождениями его утомленного сознания, осколками беспрецедентного происшествия, перепутанными с беспризорными, невнятными образами. А затем кто-то легонько потряс его за плечо; судя по слабости прикосновения, это был вруун. Мысли Деккерета были туманными и медлительными. Он с трудом мог передвигаться. Губы растрескались; воспаленная кожа на спине горела. Спустилась ночь, и его спутники уже вовсю трудились, сворачивая лагерь. Серифэйн Рейнаулион предложил Деккерету кружку какого-то сладкого, густого сине-зеленого сока, и он выпил его одним глотком.

— Пойдемте, — сказал вруун, — пора ехать дальше.

10